Прага |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Прага » Пражские острова » Стрелецкий парк
Единственная достопримечательность Стрелецкого острова - уютный ресторанчик с видом на Народный театр. Других строений на острове нет. Территорию сплошь занимает обширный парк, который местами превращается в густо заросшую чащу. Парк не пользуется популярностью ни у туристов, ни у местных жителей. Летом здесь, как правило, живут бездомные, но ближе к зиме они перебираются к тёплым станциям метро, и остров пустеет.
Начало охоты. 23.00
Марек поглядывал на противоположный берег реки, яркий, нарядный от ровного стройного ряда фонарей. Блики в близких стеклах домов, в неспокойной воде, словно там начался праздник.
На его берегу было тихо и темного, почти ночь. Осенью темнеет рано, а здесь, кажется, еще раньше, и один фонарь, как вторая, упавшая луна, мерцает через беспокойную листву. Парень слушает в пол уха ее сухие шорохи, второе ухо приложил к телефону, из динами которого голос механической женщины сообщает, что абонент не доступен или... Да ладно — всякое бывает. Беспечный художник в нем вечно забывал ставить на зарядку. Гарри, правда, беспечным не был. Ну по представлениям парня, сложившимся за эти пару дней знакомства, которые, неожиданно, они провели не в постели. Видимо осеняя Прага как-то по-особенному задула в их головы, но мужчины играли в свидания. Целовались.
Улыбнулся, нажимая кнопку отбоя. Теплое пальто, то же, что было на нем в день их знакомства, теплые джинсы и ботинки, толстовка и неизменный в такую худую погоду шарф не давали замерзнуть даже за те пол часа, что он проторчал в беседке, стоя на ее порожке, не без опасения прислонившись плечом к потрескавшемуся дереву с давно облупившейся красной, ковырял ногтем куда более стойкое доказательство чьей-то любви, но побуревшее от времени, - сердце, намалеванное неизвестным. Телефон сунул в карман, к "осе", каждый раз слегка удивляясь ее присутствию в своей жизни, не привык еще. Иржи настоял, чтобы Марек везде таскал ее с собой и даже научил пользоваться, больше в теории, конечно. Видеть ее в деле Мареку не приходилось, да и сомневался он, что придется. Даже не смотря на недавние события. По всему выходило, что касаются они только семьи Шварценбегров, а он и бар были лишь случайностью. а, ведь, никаких новостей так и не было.
Стоит признать что и в прошлой своей жизни, не смотря на то, что была она довольно насыщенна приключениями не всегда спланированными и приятными, серьезной угрозе его здоровье и бытие не подвергалось. Разве что милые отношения с братом, но, во первых, не смотря ни на что Марек был уверен, что Алеш его не убьет, чтобы не происходило между ними, во вторых... ему в голову никогда не приходило сопротивляться. Тем более с оружием. Это,возможно...даже наверняка, это было неправильно. Да ну и хуй с ним — парень заставил себя не думать, как привык за много лет, к неизбежному, словно духота летом или гололед зимой, ядовитая зеленая краска, которую не смыть их под ногтей ничем.
Снова взял телефон, снова послушал голос, выглянул на утоптанную тропинку, что вела к беседке, похоже, им еще повезло, что они не заставали ее занятой. Сейчас по ней блуждали только тени, парень спрятал лицо в накрученный шарф, представив, как здорово совсем скоро будет отогреться в небольшой ресторанчике. Жаль,что в это время года кинотеатр уже не работает, а впереди еще зима. И разные горда-страны. Вряд ли. Оба это понимали и оба не портили этим пониманием ничего. Жить настоящим — как бы банально не звучало - а лучше не придумаешь. К тому же они так целуются... Ай, блин, глупость, романтика, сам над собой смеется, рад, что мысли никто не подслушал, снова щурится на противоположный берег, где оставил свой фургончик, повезло - близко от моста, Стрелецкий совсем не популярен у туристов. Конечно по сравнению со всеми остальными достопримечательными местами Праги. Спрятал замерзшие пальцы в карманы.
Место для охоты было идеальным. Время - замечательным. Турвон и более никого из охотников. Жертву можно было взять без шума и пыли, тихонечко выстрелив снотворным и погрузив в катер, уплыть никем не замеченными.
Если бы не одно но – Фауст не собирался возвращаться в клуб и жертву им везти не желал.
Пару раз, пребывая в мрачном расположении духа после нескольких рюмок коньяка, он уже подумывал о том, что для него ничто не может быть навсегда. Особенно так, как того требовал клуб. Как того требовал магистр.
Ему нравилось развлекаться охотой. Впрыск адреналина в кровь и мир теряет установленные границы, эйфория превращается в золотые пузырьки шампанского втиснутые в грудь. Мчаться, рисковать, слышать загнанное дыхание, поймать, скаля зубы, истекая пеной первобытной радости – мое!
Не приелось, но однажды выбор показался странным. Кольнуло, потом забылось.
Снова эйфория загадочности, безумного азарта охотника, скучные и унылые заседания, когда жертва уже обреченный кусок измятых мышц, практически потерявшая разум, догадывающаяся о том, что это – конец.
Торги не приносили никакого удовольствия. Да и участвовать в них доводилось лишь пару раз, да и то зрителем.
Охотой жил, азартом дышал, искал новое, пройдя определенный отрезок жизни, отворачивался навсегда от того, что осталось позади.
Пока ехали в Астерий, успел хорошо рассмотреть жертву – лощеный, холеный гладкий аристократ с известнейшей фамилией.
И его пустили с молотка… Кому? Кто, кроме психов, с сорванной крышей, мог заинтересовать магистра Черного?
Достался аристократ такому же чокнутому, как Фауст. Ведь он смотрел на бессознательную жертву и, как ни силился, не видел в ней человека.
Да и зверя-то не видел. Видел лишь проблему, пойманную на собственную шею.
А это? Ну что с ним делать? Интересно синяк сошел?
Шофер нащелкал немало фоток. Кое-где на них мелькал и сам Новак. След от удара был заметен еще пару дней назад.
Фауст охотник, а не чистильщик. Отделаться от этой мысли не удавалось.
Тех, кто нарушал правила, убивали. Такие жертвы были понятны, ловить их было нудно. Однажды охотились на бывшего члена клуба, проболтавшегося о Седьмом круге тому, кому об этом знать не полагалось.
Он визжал и яростно сопротивлялся, зная что его ждет.
Фауст перебирал в уме все свои эпизоды охоты в клубе и никак не мог отделаться от мысли, что Новака они сейчас ловят только ради того, чтобы стереть оставленные на предыдущей охоте следы.
Своим парням, своим верным, преданным людям он не сказал ничего.
Эти псы сами почуют откуда ветер дует и сдернут вовремя.
Накануне охоты лег спать рано и проснулся едва ли не к обеду.
С собой взял беретту с двумя запасными обоймами, телефон с переставленной симкой, с той самой, которая для клуба, портмоне, в карман куртки положил подлинные документы и кредитную карту, ключи от катера и немного наличности на мелкие расходы.
За обедом позвонил и попросил катер привести в полную готовность, заявил, что желает прогуляться.
Катер он использовал частенько – корзина с едой, полный бак, ключи от дома на одном из пражских островов, уединение, веселая ночь в компании буйных друзей или в тихом обществе красивой женщины.
Хотел взять снотворное, но потом передумал.
Ушел из дома, предупредив, что вернется поздно.
Он шел пешком. До Баккара минут пятнадцать ходьбы. Телефон бара он уже наизусть зал. За эту неделю тонны информации пропустил через мозг. Хозяин художник. Выставки, бар, абсолютный неформат жизни во всех смыслах. Легкий, свободный, никакими обязательствами и ни с кем не связанный. Хм… романтик.
Фауст набрал номер бара и назвавшись одним из заказчиков посетовал, что случайно стер из памяти телефона номер сотового Новака, а связаться нужно срочно.
Барменша, а Фауста казалось, что ответила именно она, продиктовала номер, но предупредила, что с телефоном Новак не слишком аккуратен. Может забыть зарядить, выронить, просто оставить в гостях или выключить.
Тогда дозвониться будет проблема, но сейчас он на связи вроде бы.
Сначала такси, затем катер. Безотказное управление, прохладный вечер, ветерок хоть и легкий, но по-осеннему холодный, стремился забраться под кожаную куртку с капюшоном и свитер.
Фауст надел шапку, которую совсем скоро нужно будет превратить в маску, проверил оружие и, не торопясь, покатил по вечерней Влтаве. На место он прибыл за полчаса до установленного срока.
От берега, где пришвартовал катер до беседки не больше сотни метров. Сама беседка как на ладони – парк и в самом деле пустынный и даже скучный, если бы не огненно желто- оранжевое море опавшей листвы под ногами.
Сам Фауст находился от беседки в тридцати метрах. Залез на скамейку ногами, сел на край спинки. Черные джинсы, куртка с капюшоном, черная шапка – гопник да и только.
Он достал телефон и скинул вызов Сакалу. Отключился, не дожидаясь ответа. И так поймет.
Новак явился минут через двадцать. В осенних густых сумерках вряд ли увидел бы его, если бы не выпускал беседку из поля зрения.
Рука сама снова потянулась к телефону, набил номер Новака, услышал длинные гудки вызова. Хм… действительно на связи.
Турвон сидел, оперевшись спиной о ствол дерева и обозревал раскинувшийся парк. Может летом это и было излюбленное место прогулок влюбленных парочек и веселых посиделок для крепких студенческих компаний, но сейчас парк выглядел удручающе, если не сказать погано. Золото листвы обили холодные дожди, смешали с грязью и превратили в гадкую чавкающую под ботинками кашу. Прибавим сюда пронизывающий влажный ветер, как-никак расположение давало о себе знать. Ну и не забудем о позднем часе, вот и получаем в сумме неприглядное, совершенно безлюдное место, которым побрезгует даже бомж. Но которое идеально подходит для пары мужчин, которым нужен вон тот наивно прохаживающийся по тропинке юноша.
Фауст был уже тут. Мужчина закрыл пальцем слабо светящийся экран мобильного. Короткий звонок и отбой обозначал, что партнер по охоте уже на месте. Прекрасно. Сам же Шакал прибыл сюда гораздо и гораздо раньше, аж за два часа до назначенного срока, не в силах отделаться от своей паранойи. Пешком, как самый обычный человек, лишь у моста, на улице была припаркована арендованная машина.
Турвон повел плечами, да, все таки он продрог. Спортивная куртка с капюшоном, вязаная шапочка, прикрывающая уши, под которую были собраны длинные волосы, линялые теплые джинсы и разношенные зимние кроссовки. На лице красовался платок-маска, спускающийся до горла и легко маскирующийся в шарф. Вообще он создавалось ощущение студента-отщепенца, притулившегося в безлюдном месте, в тени и погруженного в свои мысли. Рассеянный свет фонарей не доставал до пятна темноты в которое был погружен мужчина, но с этого места открывался превосходный обзор на подступы к беседке и медленно бредущую жертву. Он расположился метрах в пятидесяти от самой беседки и прекрасно видел, как на скамейку уселся человек. Свидетель был тут ни к чему, но вот тот достал телефон и Турвон понял, что это второй охотник.
Он никак не мог отделаться от поганого ощущения, что это не охота, это заметание следов. Слежка была странной, снующие вокруг жертвы полицаи, друзья жертвы, это напрягало. Как и прямая связь с предыдущей жертвой. Это было не похоже ни на одну охоту, что была, раньше клуб не опускался до подобного, были чистильщики, были подставные лица, дающие верные показания, но определить на роль жертвы обычного свидетеля, это никак не укладывалось в рамки морали клуба. Это не бередило кровь азартом, не было страха загнанного зверя и охотничьего азарта. К ним привели жертву на заклание, которую они должны были не просто устранить, а притащить в клуб на торги, мужчине это казалось низко.
Но был другой вариант, не менее отвратительный. Шакал допускал, что в клубе завелась крыса, выставившая Новака приманкой, но как это могло пройти мимо магистра…наверное это опять паранойя, но слишком уж все странно складывается. Эта мысль закралась с тех пор, как он получил известия о назначенной жертве, как начал слежку совместно с Фаустом, как узнал, что вокруг художника крутится слишком много. Напрягало и бесило одновременно.
Всю неделю он бесился, пытаясь обдумать всю ситуацию. Почти не выходил из особняка и лишь иногда брал телефон, и то лишь для того чтоб позвонить своему детективу или напарнику-охотнику.
Мужчина поднялся, чуть припустил плечи и голову. Оружие неприятно уткнулось в поясницу, чуть поморщившись и вытащив руки из карманов, чтоб поправить его, он медленно, держась в пятне темноты, двинулся беседки. Берета Beretta FS-C чуть покачивалась за ремнем, но даже это казалось кощунством по отношению к юноше-художнику, не способному оказать не то что должного, никакого сопротивления. Клофелинчика на тряпочку б такому, да в мешок. Но нет же, они ж охотники…не важно, что такая охота буквально роняла это звание на уровни вниз. На всякий случай в глубоком кармане имелся бутыль со снотворным. Тур все никак не мог отделаться от своей подозрительности.
Отредактировано Турвон Сакал (18-12-2011 17:49:19)
Парк действительно производил гнетущее впечатление в густеющих сумерках. Даже для романтиков осеннего времени года. И дело было даже не в листве, которая брошенно мокла в лужах, и не в сыром воздухе, не пахнущем ни праздником, ни костром.
Просто было очень голо и пусто. Воздух тоже был пустой, без будоражащих запахов. И несколько человеческих фигур в этом парке производили примерно то же впечатление, что и пара-тройка уцелевших колонн в руинной анфиладе.
Шум воды был тем белым шумом, создававшим "тишину". Да и не было никогда у Праги этого тяжелого гула мегаполиса.
Потому особенно ярко ворвался в эту почти по кладбищенски смирную картину звонкий собачий лай.
К Мареку, хлопая радостно ушами, подлетел рыжий в белых подпалинах спаниель. Судя по всему, собаку совершенно не волновал ни эстетический вид пейзажа, ни сырость. С глухой, но абсолютно беззлобной хрипотцой, собакая гавкнула, нарезав пару кругов возле молодого человека.
Хозяйка ухоженного пса появилась лишь с небольшим опозданием. Одетая в теплое пальто, молодая девушка неопределенного возраста "чуть за двадцать" легкой трусцой пыталась поспеть за спущенным с поводка питомцем, на весь парк выкрикивая "Нэнси, ко мне! Ко мне говорю!" Собака оборачивалась, но выполнять приказ не спешила, глядя незнакомому человеку в глаза с этим хорошо всем известным выражением, будто искала сообщника своему непослушанию.
- Извините пожалуйста...Нэнси, тьфу! Она не кусается..
На рыже-белую юлу пытались зацепить поводок. И только когда карабин щелкнул, хозяйка наконец уделила хоть толику внимания человеку перед ней.
- Простите, она всегда такая, - легкая улыбка на, в общем то, самом обыкновенном лице. Серые(?) глаза, неясного в сумерках цвета волосы из под шапочки в тон шарфику, крупноватый нос и губы. И после затуманненый взгляд, девушка явно говорила вежливые рефлекторные фразы. Дернув собаку за повод, она пошла дальше по аллее, собираясь выкинуть миловидного, но совершенного чужого ей парня из головы буквально через час, когда вернется домой и поставит чай.
Фонари ложными лунами светили сквозь остатки листвы, а фигурка в пальто уже скрылась на дорожках парка. Собака было дернулась к какому-то мужчине, видимо желая облагодетельствовать той же порцией жизнерадостности. Но беспардонно сидящий на скамейке незнакомец, пачкающий ногами сидение, не вызывал желания к близкому знакомству у хозяйки, потому очередное "гаф!" захлебнулось под рванувшимся ошейником. Да и какие знакомства, сумеречный стылый парк и рутинная необходимость выгуливать псину на романтику явно не располагали.
Скоро стал слышен только шум листвы, густо смешанный до неразличимого с шумом Влтавы.
Отредактировано Тир (21-12-2011 00:52:49)
В затянувшееся было ожидание сначала ворвался звонок телефона, а потом заливистый собачий лай, бодро ожививший шуршащую тишину. Поглядывая на подбегающего пса Марек автоматически вытащил из кармана аппарат, глянув на незнакомый набор цифр, так и не сложившихся в чье-то имя. Первым, обычным для него, было желание сделать отбой и сунуть телефон обратно, тем более можно было освободить вторую руку и потискать псину, что кружила у ног, махая хвостом. Явно домашняя, чистая, не считая весело перепачканных лап, с ошейником, похоже, она в полной мере разделяла радость парня от унылого незатейливого пейзажа Стрелецкого. Парень сам сейчас был примерно в таком же приподнятом настроении, холодный ветер с воды был для того, чтобы согрели, мрак, тем более густой, по сравнению с залитыми светом противоположными берегами, уютно прятал двоих, вот разве что слякоти под ногами трудно было придумать оправдание. Может для того, чтобы вот таким вот домашним псам было весело носится от своих хозяек. Девушка как раз поспела за своим любимцем. Телефон в руке продолжал вибрировать, создавая совсем уж романтическую атмосферу мелодичным саундтреком из "Хранителей". Старая песня, которая обрела свое новое звучание и нового поклонника в лице художника. Марек слегка рассеянно улыбнулся на извинения и все же нажал кнопку, принимая вызов. Мало ли, кто его искал, может быть Джонни, который мог позвонить с совершенно любого номера из совершенно любого уголка Праги, хорошо если. Или Ирра, хотя она вряд ли, если девушка хотела дозвониться наверняка, то использовала свой номер, как никто зная все дурные привычки босса. Или Гарри, его до сих пор нет - мало ли что могло случиться. Впервые за вечер иголка тревоги кольнула где-то в нижней четверти сердца.
-Ночи, - выдал свое обычное нейтральное приветствие неизвестному, пока еще, на том конце спутникового сигнала, улыбаясь милой неизвестной пани и ее собаке. Показывая коротким кивком головы, что все в порядке, поймал пальцами вертлявое песье ухо, почесав за ним легонько, заодно выходя из беседки на тропинку.
- Доброго вам вечера, очаровательная девушка. И вашей не менее очаровательной хозяйке тоже.
Провожая случайных встречных дальше, подумал еще, не опасно ли гулять тут в одиночестве, пусть и с псом, правда через чур ласковым к незнакомцам, да и живет она, наверняка, где-то рядом и гуляет тут каждый день...что бы было, застань она здесь двух целующихся мужчин? Да ничего, скорее всего. Все так же прижимая трубку к уху, слегка стянув шарф с лица и губ, что бы было удобнее разговаривать, проследил, как пес дернулся к еще одному одинокому любителю мрачных сумерек. Фигура темным силуэтом сливалась с лавочкой на фоне далеких фонарей и мозаики загорающихся окон левобережной Праги. Да этого момента, погруженный в свои мысли, даже не замечал, что он тут не один.
-Извините, слушаю, - по бодрому голосу чувствуется, что улыбается.
Отредактировано Марек Новак (18-12-2011 16:42:32)
И тут в парке появляется «потенциальная жертва маньяка», как он называл таких невозмутимых девиц неопределенного возраста, упорно возвращающихся домой через парки, выгуливающих безобидных псин в безлюдных мрачных местах, пробирающихся через стройки, решив срезать путь, словно задавшихся целью жизнь положить но найти способ встретить наконец своего маньяка.
Они с неистребимым мрачным упорством искали свою смерть от рук полубезумного, обиженного в детстве, дебила.
Наверное, все-таки Фауст дебил, если у него даже подушечки пальцев зачесались от желания исключительно в воспитательных целях придушить слегка горло шмыгнувшей мимо девицы. Перепугается насмерть, покричит, зато не станет больше шататься по ночам там, где не следует.
Простодушный находит простодушного. Словно магнитом притянулись эта дуреха и его жертва.
И если бы Фауст не видел, как бодро машет пес хвостом, как Новак выходит и с удовольствием треплет его за ухом, то, скорее всего, оторопел бы от того, что в трубке послышалось: «Ночи! Доброго вам вечера, очаровательная девушка. И вашей не менее очаровательной хозяйке тоже».
«Очаровательная девушка» Фауст в этот момент мысленно окончательно расплевался с клубом и магистром, который насмешки ради решил, что ему понравится охота вот на… это нечто!
«Нечто» как раз выскочило на тропинку и гладило собаку. Фонарь перед беседкой хорошо осветил фигуру, по голосу слышно, что Новак улыбается.
Стрельнуть что ли в тебя? Заставить побегать? Цирк какой-то. Где-то там в кустах Шакал притаился.
Фауст почти физически ощутил, как медленно и верно вскипают мозги, выдавая на гора решения одно смешнее и глупее другого. Выстрел под ноги. Нет. Два подряд. Беззучные. Пусть попляшет.
Или лучше сказать: «Я очаровательный? Ты прелесть, душка моя! Иди сюда, я здесь в паре метров от тебя! Аууу! Поиграем в прятки!»
Не в паре метров, конечно, но близко.
Ждет кого-то беспечный художник. Кто тебя сюда заманил, наивный ты человек? Кому поверить хватило… то есть, не хватило ума? От организатора пришло известие, где искать жертву. Некий Синдбад-Мореход сплел сеть и раскинул ее на эту… стрекозу.
Жаль не будет случая расспросить. Хотя…
Он заговорил автоматически, дождавшись, когда Новак снова сосредоточится на телефонном звонке.
- Пан Новак. Я в тридцати метрах от Вас. Прямо и чуть левее. На скамейке. Мы с Вами встречались в баре неделю назад при еще более… туманных обстоятельствах.
Его голос разбил тишину уже ночного парка . Обычный голос, каким он всегда говорил – чуть хрипловатый, низкий
Да, тогда сизый дым щекотал ноздри и застревал в горле, а суетливый художник, вынырнувший из черного тумана настойчиво хватал его за рук и пытался тянуть…
Пока не получил удар в лицо и не успокоился.
Интересно, он поймет о чем речь? Испугается? Занервничает? Дернет в другую сторону?
«Ну, давай, Марек… Проясни ситуацию. Я не Робокоп и не вижу, где второй охотник сквозь тьму ночи и густую листву».
- Я не могу подойти к Вам сам, простите…
Отредактировано Фауст (19-12-2011 19:15:12)
- Вот только этого не хватало. – Пробурчал под нос мужчина, глядя как жертва приветливо треплет собаку неожиданной прохожей, а пес при этом счастливо машет хвостом. При этом зрелище отчего-то всплывали ассоциации с сопливыми дамскими романами, мультфильмами Диснея, на которых выросло не одно поколение отупевших от идеальности своего мира американцев и рекламными листовками приходской церкви. Во всех трех случаях жертва представала в роли героев, о которых обычно пишут: «их любили и дети и животные». Ага… они с радостными лицами даунов гладили по головам собак, оленей и медведей, не боясь истечь кровью от множественных рваных ран.
Но вот сейчас это казалось абсурдом, хотя пара притаившихся в засаде отрицательных персонажей, жаждущих похитить хорошего парня, несколько уравновешивали ситуацию. Главное чтоб это оказалась плохая сказка.
– Вашу мать, какая прелесть…
Бессовестно улыбающаяся жертва, болтала по телефону, потом повернулась и пошла в сторону лавочек, на одной из которых устроился второй охотник. Мужчина нахмурился. Это было очень мило, но не особо входило в его планы. Гораздо удобнее было заманить юношу в тень и аккуратно усыпить, а то неизвестно как он поведет себя, увидев Фауста. Может вообще бежать броситься…а ты его догоняй, вдруг вон стрелять придется, а глушитель то конечно как назло не взял.
Не понимал в общем Тур поведения своего компаньона. Не понимал и не одобрял. Вот неправильная это была охота, как бы абсурдно и не звучало. И тактика хромала на обе ноги, не стоило им рассеиваться, натолкнуться друг на друга, пристрелят, и имел он ввиду эту конспирацию. А не мог ли Фауст быть тем самым двойным агентом...да ну нафиг, члены клуба не предают друг друга, слишком тесно повязаны. Хотя вот допустим прижали его тесно и сказали ты наверняка не один, сдай ка своих подельников и уйдешь живым...нет, члены достаточно влиятельны чтоб послать на два пальца всяких подобных доброжелателей, да и жертвой сделать чтоб неповадно другим было.
Мужчина вздохнул, но все же быстро пошел по направлению к парочке, замерев на границе света и пристально вглядываясь, готовый в любой момент броситься вперед. Чуть ослепленный прибывающим светом, прекрасно различающий жертву, но вместо второго охотника было лишь представление о вероятном месте засады.
Жертва трепалась по телефону, свободно, словно он не в безлюдном парке, а в кафе, среди снующих официантов и мягких пуфиков. Хотя как получается и в кафе можно устроить заваруху, предыдущая охота была прекрасным этому примером.
Тур только раздумывал о том как б подобраться поближе к юноше. Может свалится в кусты и простонать помогите? По лицу ж видно, что этот наивняк бросится без задней мысли на помощь, забыв о себе, о том что ночь и о том что с ним могут сделать…Да ну, скучно как то, сразу платочком на лицо и вот он ваш. Тьфу, ни азарта не погони тебе.
Желанная цель стояла, прижимая к уху трубку, и, видимо, дослушивая последние звуки слов собеседника.
- Ну…- почти вопросительно прошептал себе мужчина, с интересом ожидая что же будет дальше.
Отредактировано Турвон Сакал (20-12-2011 22:26:05)
В трубке ненадолго повисло молчание, то ли оппонент был удивлен, то ли вспоминал. На самом деле верным было и первое, и второе.
- Неделю... - проговорил задумчиво, возвращаясь взглядом к тому месту, где недавно заметил похожую на силуэт тень и куда дернулась собака, больше интуитивно вычисляя единственное предполагаемой место еще одного живого существа, чем ориентируясь по заданным направлениям - с ними он бы раза три провернулся вокруг и все равно выбрал бы неправильную сторону. Но спасибо другу человека. Для порядка все же прошуршал взглядом окружающие кусты, но больше никого не заметил.
В голове, тем временем, вертелись варианты - с кем он знакомился за эту неделю, воспринимая названные сроки довольно условно, да и туманные обстоятельства - туманно. Заодно, кажется, все же определил человека в «засаде» более конкретно - кустарники, полуголые деревья и скамейки казались вырезанными из черного картона и походили на немного жутковатый театр теней...
Красиво....
- Ян? - первым пришло в голову имя порноактера, с которым они работали на пробах. Обстоятельства те еще были, правда Марек не помнил, чтобы давал ему свой телефон. С другой стороны секретом номер никогда не был. Официальное обращение, правда, тоже сбило с толку. Все, с кем парень знакомился. уже через пару минут могли называть его на ты, если официоза не требовали особые обстоятельства, а такие случались реже, чем дождик в четверг.
-Каспар? - припомнил еще имя одного чувака, с которым столкнулся в баре в одну из недавних ночей, молодой швед, только что выпавший из родительского гнезда и волею странной судьбы попавший в Прагу - забавная история, которую парень тогда не успел выслушать. Зато знал, что знакомец успел на него запасть, не смотря на то, что божился в натурализме после второй бутылки пива, после нее же перестал испуганно косится на целующуюся парочку за соседним столиком, а в глазах появилось откровенное любопытство. С такого все и начинается.
Такое же сейчас выражение,наверное, было у глаз художника, правда, все равно не рассмотреть. От фонаря он отошел на пару шагов, как раз до границы еще освеженной дорожки, но свет бил уже в затылок, высвечивая встрепанный ветром ореол непослушных волос на голове, кое как замотанных шарфом у шеи, чтобы совсем не разлетелись. Совершенно бессмысленно вглядывался в темноту за пределами небольшого пятачка света и не желая лезть в чернильную тень, кусающую за носки ботинок и наблюдая за загадочной фигурой.
То, что ему могут позвонить похитители пана Шварценберга Марек мог бы предположить в самую последнюю очередь. Честно говоря он и события того времени то удачно выкинул из памяти, разве что иногда просматривал новости в поисках таких то упоминай об этом деле — но все пока было совершенно тихо. Да не законченная картина еще осталась, полная серых птиц с их беспокойными крыльями и раскрытыми острыми клювами. И силуэт человека со смазанным лицом...после последней попытки вспомнить художник просто провел рукой по еще свежей краске, оставив на месте носа, губ и подбородка четыре полосы от пальцев. Не вспоминалось..не получалось.
- Что у тебя там случилось? Меня ломает лезть в мокрые кусты, - Марек поежился, глянув на неприветливые заросли, скрывающие часть обзора, хотя голос остался по прежнему дружелюбным. Обернулся на дорожку, в ту сторону, к которой должен был подойти Гарри — тут трудно заблудиться. А его все еще нет. Тревога за мужчину слегка усилилась, занимая сейчас его мысли куда больше, чем собственное подмерзшее положение. Разве вот еще этот таинственный собеседник. Оставалось надеяться, что он просто стебется , в любом случае голос был довольно спокойным для человека, нуждающегося в помощи. К тому же хотелось побыстрее освободить телефон, вдруг пан репортер ему таки позвонит.
Отредактировано Марек Новак (21-12-2011 13:36:27)
Фауст мысленно выругался, слушая голос художника в трубке. Он видел светлое пятно и мишень. Новак перемещался по тропинке, ни секунды не стоял спокойно.
Охотник отклонился в сторону, но жертва снова мелькнула и куст закрыл худощавую фигуру.
Фауст слез со скамейки, натянул на лицо шапку, превратив ее в маску с узкой щелью для глаз. Новак перебирал в памяти мужские имена и не вспомнил о похищении.
Забеспокоился. Как будто бы боялся отойти далеко от источника света и встретиться с тьмой и собеседником, которого не мог опознать. Голос в телефонной трубке едва заметно изменился, дрогнул, стал будто бы неуверенным, потерял бойкость. Ему ломно лезть в кусты.
«Правильно. Не лезь в кусты».
- Похищение в вашем баре, пан Новак. Брат и сестра Шварценберги. Я не вижу отсюда Вашего лица и не знаю, насколько сильным был мой удар. Вы здесь не случайно. Это охота. Здесь в парке двое охотников. Я и еще один. Жертва – Вы.
Фонарь светил желтовато-призрачным светом. Где-то во тьме находился Шакал. Наблюдал. Ждал. Таился.
Шакал никогда не проявлял инициативы, невольно вызывал глухое раздражение и абсолютно оправдывал свое прозвище.
На этот раз пошакалить не удастся. Охота станет хорошей. Дичь проворной. Преследование опасным и азартным.
Если не безоружный Новак, значит вооруженный Шакал.
Он забыл, как называется шахматный ход, когда игрок меняет местами фигуры на доске.
Если не сильная, гибкая жертва, значит, изумленный, ошарашенный Шакал.
«Тебе придется действовать самому Шакал. Попробуй обыграть меня».
Подарком преисподней окажется для Шакала эта охота. Может быть, последняя для него.
Или для Фауста.
Кровь побежала по жилам, невидимая улыбка заставила дрогнуть губы.
Он смотрел на темный силуэт, запоминал место.
Секунды полетели стремительней. Сейчас изумленное молчание прорвет шквал вопросов, возмущение, негодование, страх.
Он почует его кожей.
Поймает внутренним инстинктом.
Охота началась.
- Все…
Фауст хорошо прицелился в фонарь. Желтый глаз в металлическом веке в упор глядел в такой же желтый, в тонких морщинах, прищурившийся глаз охотника.
- Бегите!
Тихий хлопок и фонарь погас, перед смертью вскрикнув мелодичным звоном разбитого стекла. Фауст быстрым шагом пошел навстречу жертве, захлопнул крышку телефона и сунул в карман. Глаза еще не привыкли после яркого света, под веками с десяток желтых пятен – призраки погибшего фонаря.
Глухой хлопок и запах пороха – второй выстрел в землю. Туда, где стоял Новак.
Отредактировано Фауст (25-12-2011 16:00:49)
Вот же... Марик не сразу поверил словам мужчины в трубке о похитителях, то есть не сразу смог среагировать, мозг взорвался фейерверком вопросов и страха. Да. черт возьми, пока еще не панического и слегка ему незнакомого, от того в первый момент словно под дых ударили и из горла приглушенным выхлопом перегоревшего было только сдавленное
- Зачем? - вопрос глупый, как он поймет потом, если вообще вспомнит, что шепнул в трубку. Потом уже подумает, что свидетель,что не зря все было так тихо, что за Элли тоже, наверное, пришли, и за Иррой, и еще бог знает за кем.
Зато слову "бегите!" поверил сразу, может быть потому, что команда подстегнула все его внутренние инстинкты и прозвучала лишь на секунду раньше, чем парень сорвался с места по парковой дорожке, когда позади раздался звон, и мир резко упал в темноту, заставив следующий шаг сделать не так уверенно, потому что в первую секунду казалось, что ослеп после скудного, но все же света. Сердце постаралось выпрыгнуть через горло, пришлось шумно сглотнуть, чтобы не оставить его валяться тут же на асфальте. Марек невольно и совершенно бессмысленно обернулся, где-то далеко в беспокойный ветках горел еще один желтый глаз, того человека он совсем потерял из виду... Снова он. Что за игра, он мог убить его и тогда, и сейчас, где-то в подсознании была четкая уверенность, что фонари сами собой в нужный момент взрываются только раз в тысячелетии, а то и реже. Предположения подтвердились, когда выстрел выбил искры из покрытия дорожки совсем недалеко от того места, где на доли секунд замер художник. Стреляют! В него стреляют! Эта совершенно очевидная, казалось бы, мысль пришла в голову только сейчас, и вот теперь он уже побежал по настоящему, сжимая в одной руке так и не давший ответов телефон, а в другой рукоятку "осы", которая, как оказалось, очень удобно ложится в ладонь и дергается из кармана. Стрелять парень не собирался, просто не знал куда во всей этой темноте, но, как последний дилетант хватался за оружие. Правда уверенности в себе это не предало, особенно после второго выстрела, который, в отличие от первых двух, в клочья порвал тишину и отставил звенеть в ушах долгое эхо. Двое. Марек успел заметить росчерк искры только краем глаза и потом уже, слегка оглушенный, голос...
-..иди сюда! - смех. То беги, то иди, они просто играли! До парня неожиданно дошел этот простой расклад. Блять! Так же беспардонно дерзко, как посреди дня в его баре! Чертовы ублюдки, уверенные в своей безнаказанности! Злость жарко дыхнула в затылок, но вместо того,чтобы развернуться и, как очень, до дрожи в пальцах, сжавшихся сильнее на оружии, хотелось, бесцельно палить по тому месту, откуда, как ему казалось, раздался голос, Марек свернул с дорожки в противоположную сторону, перепрыгнув через низкие заросли какого-то топорщащегося голыми ветками-шипами кустарника и, не стараясь уворачиваться от веток, натянув шарф на лицо и почти не открывая глаза -все равно было темно, побежал по направлению к воде, по большой дуге огибая не такую далекую лужу очередного фонаря и жалея, что не умеет метко стрелять на таком расстоянии — побольше ночи ему бы сейчас явно было на руку.
Главное оторваться и добраться до кафе..одно плохо, дорог туда не так много, а остров не такой большой. Верить на слово, что за ним пришли только двое? Он не дурак, с чего бы им говорить правду, тем более если они так беззаботно взялись гонять его. Значит уверены, что никуда не деться, значит мост, скорее всего, тоже «закрыт».
Блин...! Марек гнался со всей силы, не заботясь о тишине, хорошо что рефленая подошва ботинок не так сильно скользила по влажной листве, хотя порой и заносило ощутимо.
Гари! Мать твою! Он же тоже должен прийти... Блядство! С одной стороны Марек был рад, что он задержался и, дай бог, дела у него и правда важные и мужчина вообще не придет!
А что, если придет?!
А что если его уже перехватили на входе, и потому его до сих пор нет!!!
Мозг соображал быстро, но сердце колотилось еще быстрее. Боже, спасибо Иржи за то, что хоть иногда вытаскивал на утренние пробежки! Спасибо за то, что всучил ему пистолет. Блять! Брат если узнает, просто убьет его! Просил же быть осторожнее, но разве Марек его слушал когда-нибудь! Ничего, если выберется, у того будет вся жизнь, чтобы припоминать.
Если... эта мысль на время выбила из колеи, никогда прежде, в каких бы передрягах не оказывался, Марек не предполагал именно этого «если».
Стоило слегка притормозить и прислушаться, потому что гнаться по незнакомой, почти лесной местности преследователям вряд ли удастся бесшумно. Зажав тыльной стороной руки, сжимающей телефон, рот, чтобы заглушить бешеное и, кажется, что оглушительно сейчас громкое дыхание, обжигающее горло, словно раствором кислоты, морозным воздухом, Марек слегка пригнулся и немного сбавил ход, стараясь двигаться бесшумнее и вслушиваясь в парк.
Возможно, действия второго охотника противоречили здравому смыслу, хотя, может быть, Турвон просто не понимал его. Фауст напоминал хищника, решившего развлечься, не просто выполнить задание клуба, схватить очередной лот, а от души оттянуться, загоняя его, хватая и упиваясь самой охотой.
Возможно, действия второго охотника противоречили здравому смыслу, хотя, может быть, Турвон просто не понимал его. Вырубить источник света, перепугать невинную жертву, заставив бежать от нежданной, неведанной опасности.
В этом была и изюминка, и бесстыжее дилетантство в желании упоения охотой. Отчасти это было забавно, травить жертву, ведь загнанная мышь кидается на кота.
Фонарь разлетелся осколками, погружая часть аллеи во тьму. Перед глазами замельтешили белые точки. Едва-едва начавшие привыкать к освещению глаза
И быстрый топот рванувшей жертвы. Бедный парнишка, не в то время и не в том месте ты оказался и тебя просто отдали на заклание своре. Сначала похищение прямо на твоих глазах, прямо в твоем баре.
Ты, наверное, еще пару ночей не спал, переживая это невероятное и шокирующее событие, то, что посреди людного города, в ясный вечер могут вот так, запросто, похитить не какую то задрипанную студенточку, а весьма знатную особу. А вот тут судьба и вновь кинула свою карту, ты оказался на очереди, вт ни за что не поверю, что это случайность.
Удары подошв об асфальт приблизились, естественно тот рвался обратно к мосту, к единственному сообщению с внешним миром, где нет психопатов, палящих в тебя. Где бравые стражи правопорядка героически закроют грудью запыхавшегося перепуганного юношу и взведут курки, уверенно глядя их-под нахмуренных бровей в колючую тьму. И все будет хорошо, можно будет вернуться в восстанавливающуюся после маленького разгрома мастерскую-кофейню и где не будет разлетающихся осколками над головой фонарей, странных личностей, которым ты зачем-то нужен и которые скорей всего не просто хотят тебя убить, а сделать еще чего похуже.
Но увы, нет, не получится, малыш.
Прикинув по звуку расстояние меж ним и жертвой, он выстрелил перед собой в асфальт, перед жертвой, отсекая путь к отступлению, словно намекая, что туда дорога заказана.
По ушам ударил звук выстрела, разлетевшись по ночному парку, оглушая, взбудораживая. Тишина рванулась рассыпаясь эхом, и заметавшись меж деревьями.
- Давай, иди сюда.
Не выдержал, засмеялся.
И в самом деле неплохая идея разнообразить охоту подобной выходкой, но больно уш бредовая, что ни говори. Нецелесообразно это, мало ли что, вдруг за мальчишкой таки следят…тьфу, гребаная паранойя.
Быстро присел, сдвинувшись чуть в сторону, ожидая ответного удара, выстрела. Но да, от кого он собственно его ожидал, он художника, от милого доверчивого юноши, всего минуту назад трепавшего собаку по голове, умильно смотря на четвероногое. Да, он должен был догадаться, что ответа не последует, лишь бег, страх, желание оказаться подальше отсюда.
Отредактировано Турвон Сакал (29-12-2011 23:30:42)
Зверек рванул так, что только успевай ловить.
Он пошел, ускоряя шаг, вглядываясь во тьму, погасившую островок света.
Полыхнуло внутри, обдало жаром под кожей, вскипела кровь, словно с шампанским смешали.
Запах пороха, треск ветвей, тьма и желтоглазые фонари где-то там далеко.
И вспышка выстрела вдалеке. Шакал бросился в охоту с головой. Веселый крик издалека.
Голос – радостный, азартный, молодой.
Бегите, бегите. Оба бегите. Кого-нибудь из вас достану.
Быстрый шаг, почти бег, но еще нет. еще медленно.
Чтобы поймать в памяти место, где видел вспышку, направить руку в сторону голоса.
Выстрел в сторону вспышки. Еще один следом. Тихие, угрожающие хлопки, полновесная, приятная для плеча отдача.
Хорошее оружие, как продолжение руки охотника.
Обоняние, слух, зрение.
Маска мешала насладиться стылым воздухом терпкого ночного леса. Он едва смог преодолеть желание сорвать ее с лица, чтобы оскалиться, втянуть шумно воздух, расправив легкие, хищно вырезанные тонкие ноздри, не улавливали морозный запах палой листвы, смешанный с ядреным едва уловимым пороховым дымком.
Он помчался следом так, как мчит дикий хищник, уверенно преследуя дичь. Пружинные движения, четкие и уверенные, почти кинематографически точный, словно в замедленной съемке, пируэт ног – он перемахнул через скамейку, чувствуя, как перекатываются под шкурой мышцы руки, схватившейся за спинку препятствия.
Оскаленная пасть и тяжелое густое, жаркое дыхание скрывала и приглушала маска, лишь желтые глаза направлены во тьму – туда, где гибкая тень желанного зверька мчит, легко преодолевая пространство. Мчит со всей прытью молодого быстроногого аппетитного перекуса.
И где-то там во тьме второй охотник.
«Беги ко мне, Шакал… Услышу твой заливистый голосок или яростный скулеж? Беги ко мне…»
Охота. Настоящая погоня. Кто сможет взять добычу?
Кусты и ветки, невидимые во тьме скамейки. Через одну он уже перескочил, перепрыгнул через корни дерева.
«Ты прости, Шакал, но мне все равно. Это последняя охота в клубе. Скоро ты поймешь. Я хочу взять эту добычу сам. Не отдам ее клубу. Не отдам».
Впереди едва заметная тень беглеца. Шумный выдох порвал легкие, когда Фауст едва не полетел, споткнувшись об обрубленный корень, содрал ребро ладони, машинально выставив руку и схватившись за дерево уже близко от рассеянного пятна света следующего фонаря.
«Недолго, недолго…. Река близко. Ах, беги туда, мой хороший. Беги…»
Мальчишка и правда метнулся от охотника, оглушенный выстрелом. Вбок, уходя от звука выстрела, от тьмы, в которой притаилась хищно смеющаяся опасность.
И Турвон рванул следом, как был, с низкого старта, коснувшись ладонью земли, мазнув подушечками пальцев по асфальту, вперед, за ним.
Но плечо обожгла тяжелая, пронзающая мозг и созние боль, не столь пугающая, сколь удивительная.
Из горла непроизвольно вырвался низкий животный стон. И только услышав его, Тур тут же подавил этот гадкий звук, столь откровенно выдававший его нахождение как жертве, так и второму охотнику. Резко отнял руку, инстинктивно стиснувшую раненное плечо.
Не ожидал, не ожидал он, что у столь милого и невинного мальчишки окажется оружие.
Но так гораздо интереснее.
Жертва показала клыки, скинула пушистую шкурку и ударила в ответ, к счастью почти мимо. Шкурка это не страшно и погоня, ставшая вдвое азартнее, стоила этого с лихвой покрывала, что уж говорить.
Маска скрывала лицо, и хищная улыбка, расчертившая лицо от края до края не была видна, тем более в темноте, поглощавшей парк.
Пятна света фонарей, как военные прожекторы выхватывали куски пространства, чтоб еще больше расчертить мир на опасность: видимую и ощущаемую, кожей, объемом запахов, еле заметными шорохами и треском ветвей под ногами второго охотника и загоняемой жертвы.
Но Прага мешала, шумела Влатва, не давая насладится обилием тонких ощущений в полноте, и словно бы заставляя напрягать до отказа все чувства.
Зло втянув сквозь зубы прохладный, уже почти ночной воздух, мужчина рванул следом. Мышцы скрутила агония напряжения всех доступных телу сил и адреналин затопил кровь, заставляя все сильнее отталкиваться ногами, несясь за парнишкой. Встречный ветер нырнул в небольшую прореху, оставленную пулей, заставляя почувствовать липкое, противное чувство крови на твоей собственной коже.
Ну ничего мальчик, я на тебе еще отыграюсь.
Да, сейчас они выполняли не роль охотников, нет, гончих.
Охотники так не действуют, они планомерно загоняют добычу в ловушку, гонят друг на друга с помощью обученных послушных псов.
В этом был свой азарт, но мужчина все равно не понимал всей полноты этого ощущения. Не понимал второго охотника, жаждущего напугать, загнать и схватить. И личные интересы, да, черт возьми, хочется тебе поиграть, купи себе мальчишку и гоняй его по своим семейным угодьям сколько влезет, никто тебе слова ни скажет, каждому можно заткнуть глотку деньгами или оружием.
Сейчас же клуб выступал приоритетом, важно было схватить этого пацана, не загнать, схватить…а именно поймать и доставить. А уж потом и развлекаться от души.
Сначала выходки второго охотника, теперь жертва, с которой с самого начала было ну откровенно все нечисто. Это бесило. Разливало по жилам азарт и невероятно бесило одновременно.
Отредактировано Турвон Сакал (06-01-2012 06:27:07)
Желтое пятно света фонаря оживилось мелькающей уродливой длиной тенью бегущего человека. Следом второй, за ним третий. Двое охотников стремительно приближались друг к другу, вскоре стали различимы силуэты, а затем словно негатив фотопленки обрели очертания, проявились на свету целиком и полностью.
Нижнюю часть лица Шакалу закрывал не то шарф, не то косынка. Фауст слышал короткий крик после своего выстрела. Значит, пуля достигла цели и хотя бы вскользь оцарапала, но не остановила.
- Упрямец, - беззлобно буркнул Фауст себе под нос. – Оба упрямцы.
Новак мчался стремглав, рвался к реке.
Фауст на секунду забыл о Шакале, направив ствол в сторону удирающей жертвы и выстрелив по правую от него сторону.
Как раз перед ним была скамейка. Между ними метров семь не больше. Кто опередит сейчас? Понял ли Шакал, что охота идет по другому сценарию? Понял ли, что Фауст теперь представляет для него смертельную угрозу?
Ответы на эти вопросы Шакал получил буквально секунду спустя, когда Фауст, опустившись за скамейку и направив ствол пистолета охотнику прямо в грудь, выстрелил подряд два раза.
На поражение.
Кусочки бешено вращающегося металла, посланные нарезным стволом стремились разрушить и ужалить.
«Куда нам? В сердце? В легкие? Задеть печень? Пробить живот?»
Пули могла сделать все что угодно. Они, обладательницы страшной магии смерти могли бы зацепить позвоночник и превратить в беспомощный кусок мяса. Угодить прямо в сердце и оставить жить пару секунд лишь для того, чтобы оно, умирая, напоследок поделилось упругим фонтанчиком крови.
Фауст убивал. Он не считал это дурным.
Ведь это его игра.
Все в клубе играли таким образом или подобным в своих жизнях, скрытых масками.
Они все были за гранью зла и добра. Когда-то, что-то не сработало и божественный промысел обошел стороной их всех, сделав нравственными изгоями, «душевными» уродами.
Один из них сейчас уверенно послал в другого две пули.
Отредактировано Фауст (09-01-2012 19:36:00)
Притормозил парень совсем ненадолго, секунды хватило понять, что зря. Не смотря на то, что сердце в висках, кажется что, заглушало все остальные звуки хорошо слышал погоню за спиной, не решаясь больше обернуться и потерять секунды или бездорожье из виду, стараясь смотреть только перед собой, на переплетения кореньев, травы и тонкого паутинчатого кустарника, на черные кляксы темноты под ногами, в которые приходилось ступать не думая.
Только бы не упасть.
Не подскользнуться... в голове тут же всплыли все эти дурацкие сцены из фильмов, когда во время погони только тот, кому непременно нужно убежать обязательно спотыкается, обязательно выворачивает себе лодыжку, проваливается в какую-нибудь яму. Как же это тогда смешило и бесило. А сейчас...
Марек снова пригнулся, когда совсем рядом от его головы из дерева выбило щепку, один кусочек коры попал в растрепавшиеся волосы, второй - по щеке. В него стреляли, а это значит - его видели, значит, убежать не удалось и все еще гонят.
Блять... Этот остров отчего то раньше казался куда меньше, а мост куда ближе. Вот и сейчас он проглядывал впереди черным пятном через дырявое решето веток. С праздничной окантовкой фонарей ко кромке, приближался, наваливаясь своей громоздкой тенью и до того, как парень выскочит снова на свет нужно было что-то решать.
А пока Марек резко ушел в сторону от раненого дерева, интуитивно шарахаясь от опасности, подчиняясь инстинктам, и все же подскользнулся. Ворох влажной листвы выскользнул из под ноги так, что парень почти свалился, облокотившись рукой с зажатым в ней пистолетом о землю, чудом не расцепив пальцы..
Замер на секунду...
Стоп кадр, в котором воздух превратился в колючее крошево, и его уже глотком пытаешься протащить по горлу заодно вместе с сердцем. Снова бежать. В пальто и шарфе было чертовски жарко, Марек чувствовал, как противно взмокла кожа на шее, как пот впитывается в толстовку и как холодит бока при беге, когда стылый воздух забирается под одежду. Как вспотели ладони, в которых зажимал сотовый и рукоятку. Как дыхнуло влагой от совсем близкой шумной воды, за перекатами которой стало не слышно ни его обрывочного резкого дыхания, ни того, что происходит сзади. Внутри все сжалось от предчувствия, что еще один неслышный меткий выстрел, того, кто позаботился о глушителе, и он даже не поймет , что умер, на месте недавнего дерева легко может оказаться его спина или голова. Тишина...и все...
Парень резко свернул за один из широких стволов, бухнувшись на задницу и неприятно приложившись копчиком и локтем, но внимание на это вряд ли обратил. Запретил себе дышать... даже думать, на секунду зажмурив глаза и пытаясь успокоиться, хоть немного. Отчетливо ощущал, как дрожат пальцы, выпустить бы оружие и отереть влажную руку о джинсы, но и на эту секунду было страшно расстаться с оружием...Вместо этого натянул неловко капюшон на голову, благо водолазка была темной и вслушался... Чертова река....
С другой стороны..парень глянул на сжатой в левой руке телефон и, прикрыв его слишком яркий дисплей шарфом набрал "158", приложив трубку к уху и закрыв лицо толстой тканью, стараясь заглушить звук длинных гудков, который одновременно казались и очень громкими и очень долгими. Слишком долго, а ведь был только один..и тишина, в которой треснувшая недалеко ветка заставила палец на курке дернуться. Хорошо, что для выстрела пришлось бы приложить куда больше усилий. Затаив дыхание и ругаясь на слишком яркие огни противоположного берега реки Марек ждал ответа.
Страшно... давно ему не было по настоящему страшно - понял это только сейчас. А было ли вообще раньше?
На игровом поле, наконец, появились все участники действия.
Вот, впервые за всю охоту Турвон смог увидеть второго охотника. Колоритный грабитель, ничего не скажешь. Готический расхититель могил ну или особо неудавшийся домушник, вынужденный бегать за разными юными художниками по лесу, отчаянно паля, даль не улюлюкая. Это бы подошло его технике охоты как нельзя кстати. Напугать и гнать.
Мужчина про себя усмехнулся, но улыбка тут же сбежала с лица Сакала. Как ироническая, едва бы заметная в подрагивающих уголках губ, так и азартная, вызванная упоением охоты и накатившим азартом. Исчезла, сменившись легким недоумением, расширившим удивленно глаза и вперив их в Фауста.
Тот целился, опустив руки с оружием для упора на спинку лавочки.
Не в жертву, в него. Второго охотника и так же, как и он, члена клуба. Это было предательством, это разрывало все устои клуба.
Долю секунды занял шок, пока мужчина осознавал, что недавний соратник превратился во врага, которые наплевав на все, перевернул охоту с ног на голову и сделал для себя двух жертв, Марека и его, Шакала.
Остальное было делом техники и предела физических возможностей, когда он рванувшись и что есть сил помчался к единственному укрытию, которое могло найтись в ближайшей паре метров, в дереву.
Но не успел. Естественно, человеческое тело проигрывало в скорости огнестрельному оружию, для того оно и создавалось чтобы рвать плоть, уничтожать и убивать.
Если бы он подумал что пули с глухим чавканьем вошли в незащищенное тело - это было бы ложью. Разве можно было осознать звуки когда ты бежишь настолько быстро настолько это возможно, насколько позволяет твое тело, что медлительно до зубовного скрежета, до безумия.
Если боль от легкого ранения в плечо можно было бы назвать легкой, то это вхождение в плоть двух инородных тел была всепоглощающей, хоть на миг, но лишающей всякой возможности ей сопротивляться и двигаться.
Тяжело рухнув в листву, мужчина низко, глухо захрипел, не потому что сдерживался, ни на что другое не хватало дыхание. Весь воздух выбило из легких при падении.
Собрав сознание в кучу, он максимально быстро заполз за дерево, по возможности максимально глухо, сквозь зубы, стараясь не стонать и не матерится, хотя словесные словосочетания исключительно нецензурного содержания так и легли в голову, норовя так и сорваться с языка.
Притиснувшись плечом к стволу, навалился на него, коснувшись виском шершавой коры, с трудом переводя дыхание и стараясь успокоить обезумевшее сердце.
Если кому не хватает острых ощущений, пусть выкинут к чертям собачьим свои парашюты и ключи от гоночных машин. Пара пуль в грудь, всего то, а ощущений полная гамма.
Больно, горячо и холодно одновременно и отвратительно мокро.
Закрыв глаза, выдохнул. Боль болью, а охота продолжается, и уже стала гораздо, гораздо опаснее. Теперь противник не хрупкий юноша, а опасный жестокий Фауст.
Сейчас соваться под пули было верхом безумия, но вот за спиной раздался жесткий быстрый шорох бега, да, противник сорвался с места и погнался за второй жертвой.
Сжав обеими руками пистолет покрепче, подтянул колено к груди, едва заслоняясь деревом и кладя на него ладони с пистолетом, которые едва заметно подрагивали.
Отредактировано Турвон Сакал (06-01-2012 15:18:35)
Ему бешено везло. Обе пули достигли цели, впились яростными жалами в тело Шакала, смели его на землю, на палую листву. В желтом, призрачном свете фонаря он видел все до последнего фрагмента. Как схватился охотник за грудь, услышал хрип. Всего несколько метров между ними, стоит прыгнуть через скамейку и в упор расстрелять молодое тело, сейчас такое беспомощное.
И от этого совсем, неинтересное!
Пьяный кайф в крови, пузырится злая отрава, как шампанское, тонким хмелем туманит мозг погоня и опасность. Бесшабашность накрывает тяжелым мутным покрывалом.
О, нет… Отчего же неинтересное?
Безумные мысли в безумном мозгу вскачь с едва слышным отголоском разума.
Опомнись, охотник, ты не властелин мира и не Бог. У него оружие!
Древние инстинкты спасают глупое тело, не позволяют бахвалиться перед судьбой, и Фауст прыжком метнулся в сторону и в тень, туда, где скрылась добыча.
Несколько метров и встал, замер за деревом.
Не успел Шакал выстрелить в него.
Или сознание потерял. Или не захотел. Сейчас неважно, потому что легкие, как кузнечные меха и кажется, что он дышит громче, чем шумит Влтава и шелестит тревожный ветер, запутавшийся в сухой мертвой осенней листве.
Глаза охотника сейчас черные от расширившегося зрачка, обведенного светло-коричневой золотистой каймой радужки смотрят во тьму и в никуда. Зрению нельзя доверять. Слух. Движение? Треск ветки? Нет…
Стон?
Нет…
Дыхание, шорох? Ночной лес путает призраками, заметает следы жертвы.
- Где ты, пан Новак…. Где ты?
Ах. Почему он не зверь и не может чуять его.
Фауст прикрывает глаза, втягивает воздух, нюхает его короткими шумными вдохами, тянется за телефоном и нажимает на кнопку вызова последнего номера.
На экранчике замелькала, засуетилась маленькая стрелочка. Вызов пошел.
Аппаратик зажат в руке так сильно, что кажется еще чуть-чуть и хрустнет, сломается тонкая пластиковая игрушка.
Он забыл все звуки. Нет реки, нет леса, нет дыхания. Маленький теплый аппаратик в одной руке, во второй тяжелая, нагретая рукоять береты, пальцы на спусковом крючке.
Ну что? Потерял…
- Неужели, я тебя упустил, Новак…
Бешенство тяжелой горячей волной. Это оно, это оно! Это не Фауст вовсе. Бешенство посылает три пули по дуге перед собой.
Мозг прошивает холодной злостью. Глухие звуки выстрела, сочный хруст пуль, отщепивших кору с деревьев, мешают уловить едва заметную, слабую трель звонка…
Едва заметную…
Замер, не шевелясь, невидимая улыбка расползлась по лицу.
Трель звонка…. Тихая божественно прекрасная мелодия. Голос жертвы. Ты так звучишь Новак. Маленькое механическое чудо.
- Пан Новак!
В тихом голосе Фауста радость и нежность.
Нашел, нашел! Вот… где-то здесь. Ну, давай же не прячься. Ближе, ближе….
- Да где же ты?!
Нежность сменяется яростным криком и следующим выстрелом туда на трель звонка.
Второй гудок кажется что затерялся где-то в перепутанных волнах сотовой связи, в паутине над городом, так долго его не было и теперь парень точно был уверен, что слышит сзади какие-то звуки, и что это точно не ветер, даже если это и было точно ветром. Ладони вспотели еще сильнее, а свитер, наоборот, кажется что примерз к коже, прижатый влажный плотно изрытым стволом дерева, и рытвины эти так неудачно не совпадали с рисунком позвоночника...
Наконец то, второй гудок и голос оператора, буднично сонный, словно она понятия не имеет, что тут происходит. Марек помолчал долю секунды, сильнее натягивая шарф на лицо и выглядывая слегка из под капюшона, словно именно в этот момент его и могли обнаружить.
- На Стрелецом стреляют, - прозвучало глухо, но четко, это он слышал со стороны. Свой голос. Прозвучало как то глупо - как заезженная шутка, поэтому добавил быстро, пока была возможность и чтобы не производить лишних колебаний звуков на фоне шумящей реки, - Есть раненые, скорее, - и дал отбой, пока все тот же голос пытался что-то уточнить. Снова прислушался, но уловил только четкий быстрый ритм своего сердца в висках - вот уж точно громче всех! Парень не знал, если раненные, да и нет скорее всего, подумал есть ли штрафы за неправильные вызовы...наверное, да и пофиг, сейчас что угодно, только бы выбраться из этой ловушки. Но он успел позвонить, и его не нашли пока, и осталось продержаться не так уж долго - сколько полиции нужно, чтобы среагировать на вызов и добраться? Наверное не так уж много минут, хотя каждая казалась чем-то бесконечным. Просто не попасться, сидеть тихо - парк темный, их всего то двое. Можно же просто спрятаться. И не дышать. Желательно.
Особенно тогда, когда довольно отчетливо услышал звуки погони, то ли шаги, то ли вскрик..нет? Ветки ломались - это точно, и не так чтобы очень громко, а значит - не так чтобы далеко, не достаточно явно. Но сейчас было уже поздно бежать, слишком близко, слишком видно. Глаза уже привыкли к полумраку и оказалось - ночи то в городе, даже в парках, не такие уж темные. К сожалению.
Сколько там прошло - не рискнул светиться экраном мобильника, пока он сам легко не дернулся в руке, когда первой включилась вибрация..а потом и тихий звук привычной мелодии.
Блять! Долбанный звук, он же думал об этом, точно думал, когда набирал в полицию, что нужно отключить, что тупо вот так...
Воздух рядом вспороли пули...кажется. Что бы еще это могло быть - и, кажется, были даже слышны глухие щелчки выстрелов и чей-то голос перед этим - в воздухе застыли только слегка дребезжащие ноты... Марек выронил телефон - на какие то несколько секунд на колени, но этого было достаточно, чтобы звук мелодии разросся и стал оглушительным!
Блять...неловкие пальцы нашли самую быструю кнопку- вызов, только чтобы заткнулся, хотя Марек и понимал, что уже слишком поздно, что нужно что-то делать, нужно...
В наступившей тишине он очень четко расслышал слова, и интонации..голос, уже знакомый голос. Да он его теперь вряд ли вообще забудет до конца жизни. До, возможно, такого близкого близкого конца...
И тут же пуля вышибла кусок коры у самой головы и, срекошетив, ушла куда то в подушку прелой листвы почти беззвучно.
Поздно и бестолку.
Нужно то всего лишь продержаться, не так долго...
Мысль мелькнула и исчезла, сменившись другой почти моментально - его нашли, совсем нашли и прямо сейчас. Бежать некуда...Рука сжала рукоять "осы" крепче, до белых костяшек - пальцы потом еще долго дрожать будут. Марек вынырнул с другой стороны дерева, так и не встав на ноги, оставшись на колеях, по пояс скрытый какими-то редкими колкими кустами, уцепившимися за длинный край шарфа и сдернув его с лица. Прицелился туда, где кажется недавно был голос и где заметил тень. Ту, что двигалась среди наслоения теней. Палец прожал курок до упора, как учил Иржик, вспомнил, что целиться нужно было бы выше, если сам на коленях, но поздно. Первый патрон ушел в темноту и только рука зудела от отдачи и дрожала от напряжения. В этот момент словно весь страх выморозило из под кожи, впрочем, мыслей тоже осталось немного, момент полной, оглушительной тишины.
Турвон сидел, сжимая в пальцах рукоять пистолета, а охотник все не показывался.
И не в кого было стрелять, а хотелось. Хотелось выпустить всю обойму в тело этой скотины, подойти, наклониться и сказать что-нибудь обидное, мол, нечего было разевать рот, сволочь.
А не получалось.
И немного сбитый фокус взгляда непрозрачно намекал на то, что и не получится. Вот выглянет сейчас Фауст из-за дерева, и ты примешься неистово дергать спусковой крючок, оглушая парк чередой выстрелов, а пули полетят куда угодно, но не туда, куда нужно.
Мужчина опустил пистолет, привалился к дереву и перевел дыхание. Внутри было мокро и больно, как то противно дышалось, тяжело и немного сперто, не хотелось двигаться, и вообще желание послать все к черту пересиливало желание матерится и рычать от злости.
Чуть поморщившись, он залез в карман и сжал в ладони мобильник, поднес к глазам. Строчки прыгали не только друг за другом, выискивая среди списка контактов магистра, но куда-то по диагонали и в стороны. Вот, ну наконец-то, нужный номер.
Тур не испытывал иллюзий насчет клуба, в нем собрались редкостные отморозки, которым простое человеческое было не просто чуждо и непонятно, отнюдь, очень даже понятно, просто они скорее всего давным-давно перестали быть людьми в том смысле, в котором это описывают обыватели. Технически то все было на месте, цели, стремления, чувства, но они были настолько извращены, что…да какая к черту разница, это уже философия и софистика, в задницу её.
Турвон
Серия длинных гудков, а пока они идут - переводишь дыхание и сглатываешь. И вот гудки обрываются, на том конце провода воцаряется тишина. Немного неурочное для звонка время, скоро полночь, мало ли чем в такое время занимаются магистры. Поэтому сразу к челу, четко, ясно и коротко. Ах да, и не забыть поздороваться.
- С охотой вышла небольшая накладка - я тяжело ранен и продолжать не в состоянии. Стрелял Фауст, к сожалению, успешно, мне кажется у него свои планы на жертву.
Черный
Телефон зазвонил в неурочное время. Было уже что-то около полуночи, когда монотонная трель вспорола тишину спальной комнаты на втором этаже особняка на острове Кампа. Высветился номер одного из охотников. Вацлав приложил трубку к уху. Послышался приглушённый, но отчётливый голос. Предельно спокойный, несмотря на некоторую неровность дыхания. Граф не ответил на приветствие Шакала, молча выслушал его до конца.
Фауст?
Стрелял в охотника?
Он отозвался не сразу. Секунду-две магистр медлил. Что-то происходило в его голове. Не было ни малейшего повода не доверять Шакалу. Только не ему.
Как и Штенбергу.
Голос прозвучал добродушно, как всегда, точно речь шла о заказе столика в ресторане или рекламной почтовой рассылке.
- Уходите немедленно. Оставьте жертву.
Обознался Шакал или нет, выяснится очень скоро.
- С Фаустом мы разберёмся позже.
Турвон
Турвон молча кивнул и нажал отбой. Слова больше не требовались, все и так было предельно ясно. Подмоги не предвидится, жертву то ли слили, то ли будут доставать уже через охотника. Да это собственно сейчас и не важно, спасибо хоть избавили от необходимости гоняться за этой парочкой.
Отредактировано Турвон Сакал (15-01-2012 01:57:34)
Вы здесь » Прага » Пражские острова » Стрелецкий парк