» Больница "на Гомолице"

Улицы, перекрестки, светофоры. Тяжелый гелендваген, осторожно катился по узким улочкам, а Тень на своем ауди за ним. Уже через двадцать минут преследования, Томаш, наконец, задался вопросом – «Начерта я вообще еду за ним?». Громоздкий немец не останавливался, не подбирал стопщиков, даже не нарушал правил дорожного движения. Да даже если бы все эти прецеденты случились бы, то, что бы он, Томаш, сделал? Позвонил бы в полицию и сообщил, что какой-то водитель проехал на красный свет светофора и поэтому его стоит проверить на наличие запрещенных препаратов в багажнике или даже органов. Бред, бред, бред. Единственным объяснением всему этому было то, что Тень просто не хотел ехать  в отель, ложиться в пустую, не родную, кровать, бесконечно переключать каналы, в надежде найти передачу, которая смогла бы заинтересовать его или усыпить. Ему не хотелось стоять в ванной, сжав зубы и отдирать прилипшие к ранам бинты, ему не хотелось есть идеальный ужин и обмениваться короткими фразами вежливости с персоналом. Ему не хотелось проваливаться в одиночество. Но и это дурацкое преследование не было выходом из положения.
Тень уже хотел было свернуть и поехать в отель, как гелендваген наконец остановился. Замер у обочины, словно ленивый буйвол. Тень остановился в нескольких метрах от цыгана и заглушил мотор. На самом деле ему было без разницы насколько законопослушным является мужик в авто. Точнее не так. Пока Тень его преследовал, то понял, что интерес к этому мужчине у него теперь совсем иного характера. Что если правда он поставляет биологический материал пану Каберле? Тень не слишком сильно волновало, откуда он его берет, гораздо привлекательней для него была мысль совершенно другая. Было бы здорово обзавестись  вот таким поставщиком самому. У Томаша в доме был свой полностью оборудованный хирургический кабинет. Не так давно он получил лицензию на частную врачебную практику и имел несколько клиентов , которым были необходимы услуги хорошего врача без необходимости посещать государственные клиники. Но, увы, Томаш не мог позволить себе ни серьезных исследований, ни сложных операций, за которые некоторые сулили большие деньги. У него не было необходимого материала и лишней пары рук. Оттого все его мечты пока оставались мечтами и заметками на полях медицинских многотомников. Вот такой вот человек, мог оказаться более чем полезен, но… но Тень просто так не мог подойти к машине и заглянув в открытое окно произнести что-нибудь типа «Привет, чувак, органы есть?», по понятным причинам.
«Да, к черту»
Томаш оглядел переулок. Прямо напротив он заметил аптеку. Он достал из портфеля рецепт и немного наличных, пожил во внутренний карман пальто, приоткрыл  дверцу, собравшись выходить, но вдруг задержался, вновь посмотрев на геледваген. Томаш достал из коробки с инструментами скальпель и положил его в карман пальто. На всякий случай. Мало ли что. Выйдя из машины, мужчина перешел через пустую дорогу и направился в аптеку. Зайдя в помещение, известив о своем визите хозяина аптеки веселой трелью «музыки ветра», он обернулся посмотреть  на противоположную сторону улицы и направился к кассе.

- Добрый день, чем могу помочь? - продавщица приветливо улыбается единственному клиенту, на время прекратив раскладывать коробочки с лекарствами по пронумерованным ящикам.
Томаш протягивает ей рецепт, коротко поприветствовав. Аптекарша тут же пошла собирать необходимые лекарства, а Томаш, чтобы занять время ожидания, принялся меланхолично разглядывать содержание корзин с ярлычком «Возьми с собой» прямо перед его носом. Тампоны, гигиенические помады, витаминные батончики, тесты на беременность и много чего другого, что может оказаться весьма полезным по заверению рекламной таблички.
«И все же, интересно какие дела у Каберле с этим цыганом? Что если напрямую спросить у Франтишека? Пригрозить потерей места, если он не скажет. А уж это устроить проще простого. Подкинуть в ящик стола несколько упаковок викодина, вызвать тем самым интерес начальства к его персоне. А если он не поймет, подстроить потом  «несчастный случай» с  его пациентом, чтобы Каберле обвинили в халатности. Да, наверное, так и нужно сделать…»
- Пан! Пан, с вас  сто тридцать шесть, девяносто пять.
- Да, пожалуйста, - Тень протянул пани сто пятьдесят крон и бросил небрежный взгляд на гелентваген, стоящий напротив аптекарских окон. Как раз в этот самый момент, цыган покинул салон своего автомобиля и скрылся в переулке. Азарт преследования вновь накрыл Дворского с новой силой. Получив сдачу, он взял пакет с лекарствами и быстро вышел на улицу. Огляделся по сторонам – никого. Сделал шаг в сторону переулка, но передумал и не спеша направился к притихшему у обочины «немцу». Снова оглядевшись, обошел гелентваген кругом, не слишком-то представляя, что именно ищет. Окна были затонированы, разглядеть содержимое салона не представлялось возможным. Том остановился у водительского окна и наклонился, приблизив лицо к затемненному стеклу, едва не касаясь его кончиком носа. Ничего не видно, даже если преградить попадание света на стекло  сложенными в чашу ладонями.
Мужчина выпрямился и, чуть подумав, направился в переулок, в котором скрылся цыган. Вопросом для чего он это делает, Том теперь не задавался, просто делал и все, повинуясь внутреннему позыву. Он прибавил шаг и завернул за угол, едва не налетев на высоченного детину. Лица он не успел разглядеть, но в глаза сразу бросился отблеск дешевых цацек за воротом свитера.  Цыган!.
«Брядь. Он видел меня у машины! Может, нет?»
- Прошу прощения. Я вас не заметил, - извинился, не поднимая глаз и пошел дальше, не оборачиваясь.

Отредактировано Томаш Дворский (19-12-2011 19:41:26)

Надо же было так облажаться. Но Томашу некогда было ругать себя. Сейчас он надеялся. Что цыган ничего не видел и не пойдет за ним следом. А если пойдет?
«Черт, черт, черт!»
Ситуация не из приятных, да и переулок оказался чрезвычайно безлюдным и малоосвещаемым. Свет лился только из нескольких окон на последних этажах почти что вплотную стоящих друг к другу  зданий – еще не все пришли с работы. Впереди, метрах в ста виднеется узкая арка, подсвеченная огнями широкой улицы по ту сторону туннеля. От такой ассоциации у Томаша побели мурашки по загривку. Не исключено, что через пару минут он пойдет уже по другому туннелю, чтобы встретиться не с приветливыми огнями пражских улиц а с самим Творцом.
«Надо было сразу уезжать отсюда, сдалась мне эта тачка!»
Да, надо было, учитывая, что цыган все же последовал за Дворским и в пару гигантских шагов нагнал его и схватил за ворот драпового пальто. Сухой голос и тяжелое дыхание с табачным  душком прямо в ухо Томашу. В спину уперлось что-то твердое, как видно, пистолет. Все же чутье Томаша не подвело, мужчина и правда был завязан с криминалом. Вот только инстинкт самосохранения, по всей видимости, сегодня взял выходной. Страх моментально парализовал Томаша и он замер, не в силах не то что кричать, а даже думать. Если мужик выстрелит, ему не жить, а значит нужно было договориться, убедить цыгана, что Том не представляет для него никакой опасности. 
«Так. соберись!»
Томаш сглотну, наполнил полную грудь холодного октябрьского воздуха и заговорил в полголоса, предупреждая возможность быть кем-то услышанным, кроме мужчины за спиной.
- Не спешите нажимать на курок, у меня есть предложение, которое, возможно, вас заинтересует, - голос стал немного увереннее, но только одному богу было известно, с каким трудом Томашу далась эта напускная уверенность.
- Какие у вас дела с паном Каберле? Вы поставляете ему биологический материал? – Томаш сделал короткую паузу. Уверенности, что это действительно так, никакой не было. Но пока не спросишь, не узнаешь и Томаш рискнул, решив сразу выложить все карты на стол.
- Вы не хотели бы сотрудничать со мной. Без посредников. Деньги с каждой операции делим пополам. Это выгодно, - на висках Тома выступил пот. Он незаметно вложил руку в правый карман и сжал холодную рукоятку скальпеля в руке.

- … руки держать на виду, - одна фраза, разбила все надежды Томаша попробовать хоть как-то защититься. Против пистолета со скальпелем в руке, у него, конечно, не было никакого шанса, но была призрачная надежда, крошечное ощущение безопасности, которое дарил кусок холодного металла в ладони. Чуть помедлив, Том нехотя отпустил рукоятку скальпеля и достал руку из кармана, затем обе поднял до уровня собственной головы, так чтобы мужчина их видел. Ладони открыты, на безымянном пальце правой руки блеснуло обручальное кольцо.
Дуло пистолета сильнее толкнулось в ребра, рука цыгана, крепче схватилась за ворот. Стало трудно дышать. Пистолет давил аккурат в едва затянувшийся рубец, вызвав всплеск жгучей боли. Томаш сжал зубы, зашипел. Тонкая пленка лопнула и сукровица быстро пропитала повязку. Еще немного и на рубашке проступит розовое пятно.
«Надо же, и все в один день»
К горлу медленно подкатывала ярость, но хирург умело сдерживал свои чувства в клетке разума. Сердце забилось чаще, холодный воздух обжигал легкие.
- Это были мои догадки и только. Вы их подтвердили, не став отрицать, - вдох выдох, Томаш чуть повернул голову, стараясь боковым зрением разглядеть цыгана. Его лицо оказалось в тени, лишь глаза, поймав отсвет полос тусклого света, блестели хищным огнем.
- Какова ваша доля? Я мог бы предложить вам больше. У меня в доме есть собственный хирургический кабинет. Оборудование, медикаменты – все это есть и достать не проблема. Мне не хватает только материала для исследований, - Томаш замолчал на мгновение, поняв, что не с того начал. Цыгану наверняка начхать на какие-то там исследования, пусть даже те, которые, вероятно, могли бы дать толчок науке. А Томаш этим бредил. Цыгана интересовали только деньги, и Дворский мог ему предложить то, от чего сложно было отказаться.
- Ко мне часто обращаются люди за помощью. Предлагают деньги, услуги… а взамен просят избежать всей этой бюрократической волокиты, которой, в пределах медицинского учреждения, увы, избежать нельзя. Проблема Каберле в том, что он находится на виду. Ему приходится отчитываться за каждый орган, поступивший в клинику и за каждую проведенную операцию. Ему наверняка приходится приплачивать персоналу за молчание, но как вы понимаете, это не может длиться вечно. Он ходит по лезвию ножа и сегодня едва не оступился. Вы думали, что будет, если в очередной проверке обнаружится несостыковка в документации, ошибки или еще что? Франтишека закроют, и всех кто знал о его делах тоже. Как быстро вы найдете новый источник дохода? – Томаш намеренно выдержал паузу, дав возможность детине за его спиной осмыслить произнесенные слова. Сейчас он самолично затягивал петлю на своей шее. Что если цыган решит что Томаш представляет для него угрозу и нажмет на курок? Тень сглотнул сухим горлом и продолжил.
- Есть кабинет со всем необходимым. Есть люди, которые готовы платить. Мне нужна будет только команда и органы. Команду легко найти. Уверен, Каберле согласится. Так все окажутся в выигрыше. Как мне показалось, он был не очень рад вас видеть сегодня. Он привлек мое внимание, а что если в другой раз он привлечет внимание главврача? Вы умный человек. Вы алчный. Подумайте, что для Вас будет лучше, - Томаш выдохнул и замолчал. Он закрыл глаза и прислушался к тишине, ожидая в ответ либо слова, либо выстрел.

Псих. Сколько раз Томаш слышал это слово в свой адрес? Достаточно, чтобы начать выявлять закономерность. Возможно, отчасти это действительно было так. Томаш не претендовал на звание уравновешенного человека или совершенно нормального, без каких либо отклонений. И хоть понятие нормально вообще весьма многогранно, Томаш понимал, что нормальный человек вряд ли начнет истязать себя кнутом, ради какого-то мифического выигрыша, нормальный человек не будет иметь тягу к насилию и не попрется среди ночи за криминальным элементом, чтобы предложить ему сотрудничество. Моральная сторона поднятого вопроса Томаша действительно мало волновала. Ввиду профессии, он был циничен, что в большей или меньше степени характерно для любого врача, тем более хирурга. Что уж говорить о тех, кто за всю историю медицины вносил неоспоримый вклад в науку. Все делалось через боль и страдания других людей. В немалых случаях смертельный исход. Мы все радуемся появлению пенициллина, не задумываясь о том, сколько «биологического материала» было израсходовано для достижения этой цели. Люди, когда либо получавшие правительственные премии за вклад в медицину, убивали людей своими безжалостными экспериментами, но об этом мало кто знает. В конечном итоге их достижения спасали жизни в будущем, а значит все было не напрасно. Томаш был не более сумасшедший, чем все эти люди, но его позицию мало кто мог понять. Пытаться что-то объяснить человеку, который засомневался в психическом здоровье Дворского, было бесполезно. Этот человек был другого поля ягода. Поэтому Томаш предпочел промолчать, на громкое заявление. И даже тогда, когда цыган, прижав его к стене, стал обшаривать его торс и карманы. Обнаруженный в пальто скальпель был отброшен в сторону, телефон изъят и отключен. В случае чего, Томаш не сможет не с кем связаться. Всего этого было достаточно, чтобы запаниковать. Томаш не шпион, он всего лишь врач в городской клинике. Он не привык к тому, чтобы в него тыкали дулом пистолета и угрожали расправой…
Цыган предложил проехаться. Как бы Томаш не хотел отказаться, у него не было возможности это сделать. Командирский тон мужика дал понять, что лучше делать то что велят и не выделываться, а то, как говориться, хуже будет. И Томаш послушно пошел к машине. Они вышли из переулка на примыкающую улицу, ту где оба оставили машины. Аптека уже закрылась. Все витрины близлежащих магазинчиков мигали неоновыми вывесками и смотрели на прохожих пустыми глазницами окон. Вокруг никого.  Повинуясь толчку дула в спину, Томаш сел на пассажирское сидение и пристегнулся. «Похититель» не торопился садиться, очевидно разговаривая с кем-то по телефону. Воспользовавшись моментом, Томаш огляделся. В задней части машины не было никаких контейнеров или переносных холодильников, не было ничего, что бы могло привлечь внимание. Неужели он ошибся? Зачем же тогда цыган приехал в клинику?
«Нет, сидения опущены, возможно, под ними что-то есть. Должно что-то быть!»
Томаш сглотнул и набрал побольше воздуха. Тыльной стороной ладони вытер со лба проступивший пот.
«Ввязался же ты в историю, Томаш Дворский»
- Меня зовут Томаш, - сразу начал Тень, как только мужик сел в машину и заговорил. Сейчас было важно сохранить крупицы самообладания и попробовать подружиться с этим детиной.
- куда мы едем? – Не спросить просто не мог. Неизвестность пугала даже больше, чем приставленное к спине дуло пистолета.

Цыган изволил шутить. Только вот смешно Томашу совершенно не было. Яркие огни большого города остались за спиной, а впереди мрачный безликий скелет заброшенной недостроенной  парковки.
Мужик не представился, плохой признак. Он везет его туда, где днем с огнем не сыщешь ни одной живой души, кроме бродящих собак, наркоманов и крыс. Томаш оказался не в слишком-то выгодной ситуации, без телефона и оружия, которым смог бы защититься. Впрочем, простой скальпель его вряд ли защитит от прямого выстрела в голову. В том, что детина умеет обращаться с огнестрельным оружием, сомневаться не приходилось. Томаш усиленно соображал, пытаясь найти выход из ситуации, но ничего рационального ему в голову не приходило. В голове крутилась только одна мысль: «Беги. Как только остановимся, беги». Но куда? Пуля-дура настигнет быстрее, чем Томаш успеет пробежать хотя бы десять метров. Сама по себе идея была обречена на провал, но Томаш решил все же придержать ее на самый крайний случай.
Что еще? Машина. Пока ее не станет разбирать шпана на запчасти, никто не обратит на нее внимание. Жена станет искать не скоро, поссорились не в самый удачный момент. Все, идей нет. Только пыльная дорога впереди и зловещая темнота неизведанных улиц. Еще боль, начавшая проступать через свежие раны. Действие анаболиков заканчивалось. Тень подарил в карманах, замер, вспоминая, куда дел пакет с лекарствами. Видимо уронил, когда цыган ткнул его в спину дулом пистолета. А рецепт остался в аптеке.
«Сегодня не мой день»
Томаш перевел взгляд на цыгана. Угнетал вниманием, вынуждая повернуть голову в его сторону.
- Есть аспирин? - конечно, если его убьют, то все равно. А если нет, то это будут самые долгие и невыносимые переговоры.

Отредактировано Томаш Дворский (06-02-2012 18:23:20)