В отличие от Тадека, день у Тиза задался настолько, что сейчас он листал газету с рвением урагана Катрина, ёрзая по сиденью и свирепо глядя на цыгана-таксиста, решившего заправиться. На его недовольное возражение таксист загутарил даже не на чешском, а на каком-то румынском. Тиз уязвлено смирился перед полиглотом.
Утром Филу позарез захотелось в больницу. Причиной тому был радикулит, который прихватил беспощадно, почти безосновательно (что такое 3 часа в боулинге? пфф) и..и ровно в тот день, когда закончилась медицинская страховка.
Вот она задница. Вот она, родимая. Первые полчаса прыгая по квартире, с похмела напоминая заслуженную бабу-ягу Советского Союза и издавая похожие звуки, Тиз разыскал помятую бумагу и отправился.
Вполне ожиданно, что в качестве лекарства сочувствующие медсёстры одарили его лишь взглядами и начеркали волшебный адрес страхового агентства - какого вспомнили с ходу. Фил совсем пал духом, однако виду не подал - взял стикер и с хрестоматийным хрустом костей выпрямился, выходя из больницы как больной центурион из палатки лекаря. Нанял этого румына в извоз и отдал ему стикер вместе с деньгами сразу, опустился на заднее сиденье. Заблаженствовал, мягкозадый.
Через минут 15 дороги проснулся интерес к жизни, который Тиз стал немедля проявлять через гражданскую позицию – а именно прочёл новостную колонку Праги, и продолжал читать даже на заправке, прервавшись на строгий немой выговор таксисту.
Тонированные стёкла отражали и без того нещедрое ноябрьское солнце, приёмник бурчал иисключительно по-чешски. Тонированные стёкла. Аа. Бонд местного разлива меееедленно опустил газету, стреляя глазищами в окружающий мир и видя только чей-то средней могучести торс. Торс притягательно вихлялся в такт внутреннему саундтреку его обладателя. Тиз сполз по сиденью чуть ниже, испытывая свербения в пояснице, ещё ниже, обнаруживая бородатость у заправщика, ещё нижее..
Батюшки, курит! Он курит, курит, курит!
Дверь «Вольво» отворилась с большим рвением, оттуда показался Эф, сразу весь и уже раскрывший хлебало для проповеди. Как же так, на заправке-то? Не будучи моралистом, а просто мужиком с радикулитом и кризисом среднего возраста, Тиз громко вызверился, потрясая значимо газеткой. На второй полосе значилось про пожары в Праге, и написали про такую чушь потому, что ущерб понесло здание исторического значения (про снесённый огнём ларёк с фаст-фудом обошлись малым количеством знаков).
- Вы что, ребята, работу потерять хотите? – С зашкаливающей вредностью зашипел Филипп на бородатого, взмахивая газетой. – Почему вы..курите на заправке? – Очень хорошо, очень значимый вопрос. – Да Прага тлеет, а вы… – А вот это был уже похабный перебор.
Тиз уронил взгляд от газеты на лицо Тадеуша, и в эту самую секунду пистолет, застывший в руке заправщика, смачно кончил Тизу на грудь последним плевком бензина. Филово пучеглазие начало приобретать необратимый характер прямо пропорционально расплывающемуся вонючему пятну на его твидовой куртке.
Он положил на сиденье газетку и уставился на Тадека с лицом «ой, ну что вы, весёлая неразбериха, обожаю плескаться в бензиновых лужицах». – Где тут можно постирать, проводите? – Тиз приобнял рабочего, не касаясь его великолепного комбинезона, и подтолкнул к зданию кассы. Глаза Эфиопа доедали Тадековы тёплые кишочки.

Именно как очумелый индеец нёсся теперь Тиз с заправки, как отпущенный на волю тигр, как пациент, которого выпустили с влитой кружкой Эсмарха из процедурной, и всё это в одном лице. Ещё и молча толкаясь с Тадеком за право первенства. Боже, что это был за забег. Два великолепных жеребца мустанговых кровей, все в бензине как в мыле, ноздря в ноздрю скакали от заправки в сторону газона и парковой зоны, не колеблясь ни минуту и напоминающие издалека пару террористов-затейников (которыми их объявят, как пить дать). Взрывная волна подняла обоих вверх, выгнув так брюхами вперёд, что сборная по гимнастике среди девушек-юниоров люто коллективно заменструировала, а пупки надрывно застонали.
Эфиоп явственно ощутил: его радикулит лечится. Изумлённые зрители, которым посчастливилось наблюдать этот полёт, не осквернённый силой гравитации, дружно ахнули и побежали писать в твиттер. Кто-то догадался позвонить в пожарную службу, да и в скорую – гулять так гулять, как говорится!
минутой ранее
«Почему «насилуют»? – думал Филипп отстранённо, глядя на ручеёк как в замедленной съёмке, всё было очень романтично, в голове фоном играл Морриконе, ноздри шевелились неторопливо и печально. – На изнасилование в наше время люди не реагируют, а пожара испугаются». Всего эффективнее была фраза, выстраданная заправщиком, тут ни добавить, ни убавить.
минуту спустя
Поставившие новый спринт-рекорд, олимпийцы в обугленной со спины одежде лежали в траве. То есть Тиз лежал, профессионального заправщика он не видел. В носу умильно щекотала травинка, очищая нервную систему от лёгкого шока и подсказывая: пора съ*бывать, ребята.
- Иисус изнурённый затраханный.. – прошептал тихонько Тиз, кряхтя. В горле ощущалась лёгкая тупая боль, будто ЛОР скребёт зеркальной ложкой в глубине рта. Странное ощущение. А потом бодро поднялся и обозрел сотворённое, слушая приглушённые сирены. Ступни, облитые бензином, вантузно хлюпнули по газону.
Заправка была забросана омерзительными, осязаемыми кусками воздуха, марево которого вилось низко над асфальтом, а огонь, окрашенный в неестественные, химические цвета, аккуратно препарировал обломки ближней к ним машины, как ветеринар кишки дохлой и уже подгнившей кошки. На здании кассы куском прилип красный фарш с белыми жилками кости. В нос, будто подталкиваемый шомполом, влезал описанный ещё Бодлером "торжественный, развратный аромат" бензоя.
Филипп зажмурил глаза от шпарящего в них жара, от противности зрелища и накатившей не от этого расплющенного мяса – от удара о землю, тошноты. Уже было не смешно.
Большие тёмные глаза, покрасневшие от сухости, участливо повернули в сторону Тадека.
Заправщик был похож на шевелящуюся улитку, разве что липкий след за собой не оставлял, засранец. И опять пытался не пересечься с Эфом взглядом, чем вызывал его немалую досаду. Возможно, ему просто больно, как Филу сейчас. Лёгкое беспокойство обвилось вокруг Тиза и бросило в жар.
Он быстро подошёл и тронул мужика. – Пиздец нам, Геростат.. ты жив?

Отредактировано Эфиоп (02-02-2012 00:10:43)

Не ожидал Тиз от Геростата такой прыти, поэтому коротко, припозоренно акнул, падая на спину и хватая негодяя за волоса, расстроенно их жамкая, как человек, которому в ванне в разгар процесса отключили горячую воду. На членораздельные мысли и возгласы у Тиза пока не хватало силы воли, и Тадек мял его по земле как собака тушку вальдшнепа. Т.е. душевно и безнаказанно. А Филипп ворочался, прикрывая голову как самое ценное (даааа... голову...) и тихо, но строго выговаривал Геростату:
- Что ты делаешь, животное? - пауза, удар, ещё удар. - Ты ждёшь, пока сюда приедут копы? Ты должен сидеть в тюрьме? Очень мудро отбивать мне кишки. - наконец, Филиппу, даже такому чопорному, как сейчас, и в чём-то меланхоличному, надоело подставлять бока, он перевернулся, не избивая однако парня-заправщика, который оказался даже очень боевым и злобным. - Ты меня слышал? - Тиз повысил тон. Филипп нарочно повесил на жёсткие, шершавые губы нитку слюны. Теперь он стал натурально каннибал. Он давал достаточно времени, чтобы псих, вздумавший курить на заправке, а теперь и напасть, мог сделать себе внушение. Это время балансировало на грани с тем, которое понадобилось бы Эфу, чтобы дёрнуть отсюда с матами.
Взбесившийся курильщик харкнул жарко, и просверлил Тиза взглядом Саб-Зиро из МК - до того ледяным, до того остреньким, что даже пожарным, прибывшим тушить заправку, это значительно облегчило работу. К счастью, Тадек образумился быстро - проворчал что-то и зашевелился уже мирным атомом.
На что-что, а на сирены у них реакция была не хуже, чем на горящую заправку. Без сожаления разомкнув объятия, оба встали и похромали в разные стороны. Вернее, похромали бы в разные, если бы Тиз не услышал пафосное и красивое про акции в полиции. Он догнал Тадека в стиле "хлюпающая безногая антилопа" и потрусил рядом, пригибаясь незначительно. Явно проявляя желание быть поменьше. Как только они достигли зданий, позади с киношным воем пронеслась патрульная машина. Эф крякнул и поймал за прокопчённый комбинезон молча пыхтящего рядом заправщика. В сущности, ведь заправка могла и не взорваться, не выйди бы Фил из машины. Но может и могла бы, и сидел бы он в этой машине слегка без мяса. Прочувствовав трагичность момента, Тиз коротким прощальным взглядом окинул заправку.
- И большие у тебя проблемы с ними? - сказал он это, выжав из себя максимальное дружелюбие, однако вышло примерно столько, сколько чистого сока можно выжать из кормового банана. Какой назойливый мужик. Они прохромали ещё метров 100 по двору, маленький паренёк скорчил при виде кочегаров страшное выражение лица и получил выговор от матери, прискорбно смерившей обоих взглядом: - Тони! Не корчи рожи! А то можешь сам стать таким!
Когда первые свидетели исчезли в подъезде, Тиз решил вести себя так, будто его не было на той заправке. Ровно до того момента, как не увидел двух пеших полицаев. Столбом встав и ляпнув печальное: "мerde!", Филипп ткнул Тадека, который слегка расходился уже, в бочину. Стоило немного изменить маршрут, Фил потянул мужчину за рукав, хмурясь, и зашёл следом за мамашей и чадом, стараясь не прищемить соучастника и выдержать дистанцию от свидетелей.
- Вряд ли тебе интересно, что я думаю, но я думаю, что тебе надо переодеться. - помолчав, шепнул Фил, и добавил сварливо, как стародавний любовник: - Заправочная форма цены твоим акциям не добавит.

- А может, и желаю. – отозвался негромко Тиз, оглядывая полумрак подъезда и заодно Тадека, особенно внимательно глаза. Исключением из рабов бомжовых глаз он не стал, и про себя отметил, что при иных обстоятельствах обязательно поинтересовался бы, и, может, отвесил бы комплимент. – Хата у меня не здесь, да и тамошние шмотки тебе ни к чему. – незло подъебнул Тиз. – Или вы зело важный пан, и как всякий благородный и честный человек высоких кровей, работаете от скуки на заправке? Я-то там очутился именно так, а на линии, когда вы соизволили курить, висела королева Великобритании. – Филипп сделался печальный, как подгнивший персик. – Меня зовут Фил. Будем знакомы, Тадек..  Так что мы будем делать с одеждой, Тадек? Хочешь, я… «…схожу за шмоткой тебе?» - не договорил Тиз. Обе брови его поползли медленно вверх, и лицо, доселе хмурое, разгладилось. На нём даже отразилась улыбка, ибо заправщик поражал своей непосредственностью. Тадек раздевался. Комбинезон покидал его, и по мере того как, обнажалась розоватая от лёгкого копчения кожа спины. В общем выглядела эта спина как у советского тощего цыплёнка, с которого сняли шкурку. Бедный. Жест, с которым Тад выбросил свою одёжу, и вовсе восхитил Тиза. Сразу захотелось раздеться. Хотя в общем-то, захотелось прежде всего от двух неплохих упругостью (об этом Эф узнает минутой позже) и объёмом ягодиц.
Тиз выслушал заправщика и кивнул, нет проблем, парень, хочешь гулять в трусах – гуляй в трусах.
- Можно бы доеха… - и снова фиаско. Не суждено было Тадеушу обзавестись новой халявной одеждой. А Филипп аж вспотел от едва уловимой близости булок в пыльном подъезде – было в этом нечто пикантное – и вместе с тем от отвратительного вида бабульки. Стрельнувшая в бедренные и не только вены кровь поспешно ретировалась поближе к сердцу: эрекции не состоялось. Похоже, что это-то и называется когнитивный диссонанс. Органов чувств, в данном случае.
А вот отказаться от толкающего его в сосиску зада не смог. Обе ладони приложил, да так, что подушки больших пальцев оказались на крестце, там, где у худого Тадека прощупывались, как у прелестной мадам, два углубления, и лёгкая эротишная шёрстка. Тиз как идиот лыбился в темнОты, пошкрёбывая по синтетике трусов оставшимися пальцами. На «мы уходим!» он среагировал мгновенно:
- Да, дорогой. Давай уйдём в соседний подъезд и там оттрахаем друг друга сочно в зад.
Теперь вспотела бабка. Тизов язык тоже. И тадекова задница за компанию. Что ощущал сам Тадек, аферист не подозревал, но то, что в тех чувствах присутствовала доля возмущения и неверия в ситуацию – очевидно.
Мощным толчком (который заправщик совершил, чтобы избежать бабкиного удара сумкой) Филипп был снова изгнан на улицу. Гром голоса почтенной пани набирал децибелы, и Эф отчасти сочувствовал Тадеушу, вытягивая его за трусы из подъезда и хохоча. Бабкино шарканье и гомон детей стихли, видимо, пани решила успокоить мальчиков и подержать их ещё с часок дома, пока нарушители порядка не уйдут. Вероятно также, что она сейчас набирала полицию.
Они бодро отпрыгали от подъезда, Филипп разглядел столь милые сердце округлости краем глаза и почувствовал, что сейчас получит от их обладателя бонус. Сломанную руку или нос, например. Судил Тиз по взгляду заправщика: тот глядел соколом, чуть обиженно и с непониманием, но открыто, а синие глаза мерцали, как фейрверки. Рука Тадека зависла на трусах, но вторая была отведена, вероятно для удара.
Филипп выпалил: - Я готов компенсировать тебе джинсами и кенгурухой, правда. - и с готовностью зажмурился. И ведь подумал же утром: надо вставать, сам по себе день говном не станет.

Отредактировано Эфиоп (07-02-2012 18:47:21)

Фил покладисто шёл за своим поводырём, перескакивая с переменным успехом через арматурины, торчащие из плит, через трубы и ошмётки дерева. Им не хватало саундтрека из «Джуманджи», но было захватывающе, Эф исподвыверта прыгал следом за этим энергичным козликом как грузный баран, ей-богу. Они пришли. Лёгкий ветерок приятно шевелил листья, было в общем-то тепло. Даже жарко.
Со странным интересом, совершенно вплотную, смотря в не то чтобы непостижимые, но любопытные глаза Тадека, и наверняка доставляя этим дискомфорт, Эфиоп потусторонним граммофонным голосом поинтересовался:
- По частям или всё сразу выложить?  Ты чего, на заправке одичал что ли?
Рука Тиза сгребла на затылке тадекову шевелюру и стала мять почти любяще, вразрез со сказанными словами.
- Совсем не хочу тебя обидеть, – зашептал Филипп уже с долей рассудительности, полузапыханным извиняющимся тоном школяра, заруливающего на урок, - но в тебе самый сильный инстинкт саморазрушения. После полового, конечно же.  – Поцелуй, например, Тизу пришёлся по душе, он не прочь был повторить, что и сделал, сграбастывая Тада обеими руками и засасывая плотно и безапелляционно с собачьим пыхтением. Две фигуры – одна подлиннее, вторая покрасивее тюкнулись в стенку, с которой посыпалась мелкая крошка по бокам. Они так набегались, что у его заправщика вымокла майка меж лопаток и подмышками, а у самого Фила по спине аж текло, как будто он побывал в сауне. Неприятное ощущение, скажу я вам. Крайне остро пахнущее, не так дурно, пока свежо, но это пока. Надо было что-то делать. В голове щёлкнули сухо пальцы и зажглась воображаемая лампочка.
- В гости не хочешь, Тадеуш? Насчёт компенсации я, кстати, совсем серьёзно – поразмыслив, я пришёл к выводу: это я ослина злая, а не ты виноват во взрыве, ты нормальный мужик. – и сказал, и спросил Тиз сразу, отняв губы от случайного знакомца. Мокрый рот Тадека, шелковистая бородка, да он красивый, как…
И как он с такой беспечностью вообще держится, мелькнуло в голове у Фила. Ему же прямая дорога в склеп. А может, он везучий, а? Как Остап Бендер. Предупреждающий холодок проскользнул между ребер, прилипая к кости растущим ощущением опасности. Липкое, как следы крысиных лапок, оно уже покрывало всё внутри него. Это был сигнал его личной системы безопасности: "ESET NOD Antivirus требует участия пользователя". Хорошо бы, короче, взять ноги в руки.
Одной рукой Тиз опирался о кирпичную стенку, другая тонула под складками растянутой футболки Тадека, напоминавшего римскую тогу. Шершавая ладонь Тиза нежно пошарила по ядовитым трусам. Нащупав прибор Тада, мужчина охватил его ладонью через несвежую ткань и наклонился к уху заправщика.
- Что, идём? Ну давай, давай… Вермут, джакузи, хайэндовый саунд. У меня ничего этого нет, но зато диван - охренительный! Горячей воды - завались! - исчерпав все аргументы своей минималистичной двушки, Филипп ожидал ответа, на всякий случай держа золотую рыбку за хвост. В прямом смысле слова.

Отредактировано Эфиоп (09-02-2012 19:19:11)

- Ну да, по конструкции ты как самолёт. Рычаг на себя – и понеслось. – Филипп лишился такого рычага под рукой, и Тадек действительно пошёл куда-то; по его ответу тяжело было понять, идёт ли он с ним, или идёт он сам по себе. Но по дружелюбной всё ещё заросшей морде с чётким пятном кирпичного цвета губ Тиз решил, что они движутся в одном направлении для общего дела. У Эфа, кстати, тоже много чего болело. Кроме его радикулита, который от страха настигнет его теперь лет в 70, не раньше. А Тадеку, пожалуй, стоило при такой прыти быть гидом, а что, они хорошо зарабатывают. Фил представил это и качнул сам себе башкой, типа – «ну и ну». Посмотрите налево, здесь вы можете видеть.. Увлекательные экскурсии с местным жителем, неизведанная Прага. Тиз купил им в терминале пару билетов в один конец, учтиво пропустил заправщика (в чём Филипп основательно теперь сомневался) и потопал следом, ощущая всеми фибрами широкой души изумлённые взгляды посетителей метрополитена. Убойную картину они представляли вместе, но Тадеуш к вагону шёл не просто «довольно уверенно», а как Сталин к своему столу в кабинете.
– Ты вообще… чем по жизни занимаешься? – спросил громко Филипп, наклоняясь к уху Тада и пока не видя их спутников, подозрительно похожих на скинхедов. Счастливое неведенье продолжалось пару станций, пока Фил не проследил за немигающим взглядом Тадека и понял, что он не изображает воскового бомжа в музее мадам Тюссо; стало неуютно, но его спутник только отважно выпятил груть, не теряя вида Сталина. Что там – кучка жалких скинхедов. Аферист же ощущал себя сейчас хиппи и с полузакрытыми глазами лениво, под укачивающий эффект состава, думал о цветах и свободной любви, которая ждала их обоих в квартире в спальном районе.
Когда они достигли дома, Фил отпер дверь с видом «ну вот, эта шикарная хата моя, но ты можешь тут побыть». Когда Тадек бодро шагнул в квартиру, Тиз её закрыл. Включая цепочку. И тут же бросил ключи в карман висящей в коридоре куртки.
- Когда как – когда в тазике, а когда и в ванне. Это, Тадек, зависит от того, сколько в моей жертве крови. – бурчал Тиз, наливая воды в чайник и ставя его – на всякий случай. – Вообще, у меня в ванной тесновато для всяких игрищ… Поэтому, если ты не приглашаешь, возможно там придётся просто обмыться. Вообще, чувствуй себя как дома. – опрометчиво сказал Тиз, обводя рукой зал и кивая на кухню небольшую и вторую комнату. – Могу трусы дать. – всё, хозяин достиг пика радушия и стал снимать с себя подшмалённые шмотки. По правде говоря, ванная была на одну персону. Зато чистая, глубокая. На столике рядом валялась мочалка, мыльно-рыльная баночка из серии «для всего, но есть ещё зубная паста» и бритва, подзабитая короткой щетиной и ещё даже не полностью с утра высохшая.