На эту встречу Берта собиралась так, как никогда ни на одно свидание. Волновалась, соответственно, тоже. Весь ее скромный гардероб был извлечен из шкафа, перемерен и в сердцах раскритикован. Извечный женский вопрос – что одеть, терзал ее нещадно, подогреваемый волнением. Она должна была произвести правильное впечатление. Просто обязана получить эту работу, а учитывая то, что опыта работы горничной у нее, увы, не было – нужно было очень постараться.
После долгих метаний она выбрала классический строгий серый костюм с юбкой, длиной по колено, туфли-лодочки, и сейчас, глядя на мужчину, что по телефону сообщал о ее появлении в Бероне, она украдкой поглядывала в большое зеркало, критический оценивая свой вид. Смотрела и, не найдя никаких видимых недостатков, немного успокаивалась, стараясь справляться с собственным волнением, и… снова невольно обретала его. Берона была не большой. Она была огромной, и ее величественные стены, хоть и не давили на Берту, но заставляли чувствовать себя крошечной и незначительной. «Наверняка им нужна горничная с опытом, с рекомендациями» - в который раз за последние несколько минут подумала она, оглядываясь по сторонам, глядя на мужчину рядом, едва вслушиваясь в его слова и его комментарий «хорошенькая» пролетел словно мимо нее. «Люди, живущие здесь, наверняка, способны оплатить услуги не одной квалифицированной горничной. Хотя, они обратились бы в агентство, если бы опыт так сильно был нужен» - рассудила она справедливо, в очередной раз добавляя себе уверенности. Правда, в голову следом пришли и иные мысли, что навеяли некогда услышанные рассказы о том, к чему некоторые работодатели склоняют горничных и для чего они, собственно, порой бывают нужны.
«Нет, нет, Михал бы не стал тогда мне советовать это место. Он не поступил бы так!»
И все же Берта едва не вздрогнула, когда мужчина, положил трубку и, улыбнувшись девушке, велел следовать за ним. Ее ждали, и это отчего-то вновь заставило ее волноваться. Примут? Не примут? А еще ужасно не хотелось обмануть чьих-то ожиданий. «Хотя, ну какие у меня шансы работать здесь?» Сжимая маленькую сумочку в руках, пожалуй, чуть сильней, чем было нужно, она двинулась за мужчиной.
Оказавшись в кабинете, Берта бегло осмотрелась. Как ни странно, его строгий уют действовал умиротворяющее, и девушка, взяв себя в руки, вновь почувствовала себя более мене уверенно.
- Добрый день пан Горак, - проговорила она, устремив свой взгляд на сидящего за столом мужчину, вылавливая из памяти то имя, которое должна была запомнить. Либор Горак, возможный работодатель.
- Берта Витова, - представилась она, - Мы договаривались о встрече.
Взгляд внимательный, немного взволнованный, коснулся лица мужчины.
- Я бы очень хотела получить работу горничной.

Отредактировано Берта Витова (29-01-2012 00:40:25)

Осторожные шаги по серому ковру, в своей серости куда более яркому и примечательному, чем ее строгий простенький костюмчик, и Берта опустилась в предложенное ей полукресло, устраиваясь на самом его краю. Ни дать, ни взять – статуэтка с прямой спиной, руками, сжимающими маленькую сумочку, лежащую у нее на коленях. Опомнилась почти сразу, осторожно скользнув глубже в полукресло и попытавшись расслабиться.
Взгляд ее карих глаз, все еще несколько взволнованный, но внимательный, цепкими ноготками впился в лицо мужчины, находящегося перед ней. Первое впечатление самое важное, не так ли? Что там утверждают дружно большинство статей про трудоустройство? Понравиться потенциальному работодателю означает около восьмидесяти процентов успеха, а не понравиться – стопроцентный провал. Никто и не посмотрит на твои качества, если не придешься по душе.
Либор Горак смотрел на нее оценивающе, и Берта, глядящая на мужчину в ответ, пытаясь уловить в его взгляде одобрительные нотки, боясь встретиться с недовольными, следила за ним. Мужчина в возрасте, серьезный, деловой. Кажется, приятный, но в этом случае девушка не спешила делать выводы – не раз уж убеждалась, как могут быть ошибочны ее первые впечатления. В какой-то момент пан Горак чуть прикрыл глаза и Берта, словно очнувшись, опустила взгляд немного вниз, а ее щек едва заметно коснулся румянец, запоздало отреагировав на столь пристальное внимание.
Она слушала об условиях работы, о предъявляемых требованиях и уже сейчас готова была сказать «я согласна», но удержалась, вежливо слушая мужчину. Следить за одеждой, убирать, быть может, помогать по хозяйству – Берта не боялась этой работы. Дома она выполняла ее просто так, потому что, было нужно, а здесь за это обещали хорошо платить. Подумаешь, держать язык за зубами придется. Конечно, общаться хоть она и любила, но всегда исправно хранила чужие тайны. Это казалось ей совсем несложным. Пусть порой ее и подмывало поделиться с кем-то тем, чем знала, но всегда умела сдерживаться.
«Михал, Михал, что же ты рассказал обо мне такого? Спасибо тебе огромное! Если меня возьмут, то я… я не знаю, что сделаю!»
Мягкая улыбка коснулась губ девушки, доставаясь находящемуся где-то далеко отсюда родственнику и мужчине, что озвучил вдруг такую цифру, о которой Берта и мечтать не смела. Хотя, точнее, разве что только мечтать и могла.
- Ох, пан Горак, - выдохнула она немного удивленно и обрадовано, позабыв все наставления о том, что нужно делать вид серьезный и не особо демонстрировать радость, если обещанная зарплата и окажется высокой, - Да, конечно, меня все устраивает!
Деньги деньгами, а вдруг возможная нарисовавшаяся картина своей жизни на ближайшее время –возможность съехать от парня, жить под одной крышей с которым было уже невозможно, несложная и вполне приятная работа, хороший работодатель и перспектива собрать денег на осуществление своих мечт, на столько захватила ее, что волнение и напряженность словно волной смыло.
- Обещаю пан, вы не пожалеете, если возьмете меня. С обязанностями я со всеми справлюсь – и убрать могу, и за одеждой прослежу и, если вдруг надо, еду приготовлю! И не волнуйтесь – я никогда не болтаю лишнего о других людях. Я умею хранить чужие секреты, в этом будьте уверены! - живо прощебетала она  и улыбнулась мужчине.

«Вот так сразу? Прямо сейчас?» Берта немного удивленно посмотрела на мужчину, отдающего по телефону приказания невидимой пани. Всполошилась она лишь на мгновение и очень быстро успокоилась, даже порадовалась такому положению дел. Когда нет особого опыта, то доказать свою пригодность лучше всего на практике, а уж с таким простым делом, как уборка кабинета, на первый взгляд не кажущегося захламленным, проще простого.
- Хорошо, - поспешила согласиться она, покивав в ответ пану Гораку, и едва не прибавила, что сорок минут даже много, но вовремя опомнилась. Мало ли что, да и ни к чему ей спешка. Очень уж обидно будет упустить эту работу, - Да, конечно, времени хватит.
Почему-то она была уверена, что пани Ядвига, согласно нарисованному живой фантазией образу, обязательно окажется невысокой, полной женщиной в возрасте, этакой женщиной-крепостью, на которой держится все хозяйство Бероны. Уж больно, наверное, сильны были ее ассоциации с одной пани, что жила некогда по соседству с ней в далеком Ческе-Будеевице. Крепкая маленькая, круглая, с заметными темными усиками над верхней губой и добрыми глазами. Ее тоже звали Ядвигой. Только, та, которую увидела сейчас Берта, выходила за рамки всей ее фантазии.
«Мамочка моя дорогая!» Уставившись на появившуюся «пани» девушка пару раз быстро моргнула, ошарашено рассматривая трансвестита, и лишь тихо произнесла:
- Здравствуйте.
Почти за год жизни в Праге, Берта видела многое и многих, успела завести разные знакомства – увы, бесполезные, но достаточно веселые, среди которых хватало и лиц с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Правда, трансвестита вживую видела впервые. И это было… мило. Только как-то слабо понимала она то, как такой строгий и представительный мужчина как пан Горак, взял его на работу.
«Как-то странно, конечно, но… не мое это дело, вообще-то. Совсем не мое» - напомнила она самой себе провожая взглядом пани Ядвигу, едва заметно улыбаясь вслед и прогоняя решительно прочь первые тревожные нотки, зазвучавшие в ее голове.
- Приступим! – улыбнулась она, оставшись одна, и тихо хлопнула в ладоши, отвлекаясь от ненужных мыслей и обозревая фронт работы. Нужно было очень постараться. Сняв с себя пиджак, и повесив его на спинку полукресла, Берта взглянула на часы на стене, засекая время. Она надела резиновые перчатки и передник, которые оказались для нее просто огромными – не иначе, как облачение пани Ядвиги, и с воодушевлением принялась за уборку.
Пыль, пылесос, влажные тряпочки – под умелыми руками даже в не особо замусоренном кабинете становилось заметно чище. Оставался лишь один островок захламления – рабочий стол пана. Над ним Берта и размышляла последние пару минут, оставляя его на потом, подбираясь к нему с пылесосом – убирать, не убирать. Уж слишком она хорошо помнила, как орал на нее Михал, когда она в первые свои дни пребывания в доме тетки, решила навести порядок на его столе. Оказалось, что она тогда, лишь аккуратно разложив его вещи, потревожила священный творческий беспорядок, в котором ему было все понятно и систематизировано. Тогда Берта не слишком поняла того, какая система может быть в хаосе, но больше к его столу не прикасалась вовсе. Здесь же сейчас, на столе, кажется, был куда меньший беспорядок, который, скорее всего, все же требовал внимания.
Внизу, на полу, что-то тихо звякнуло, и Берта едва успела выключить пылесос, который чуть не «проглотил» что-то блестящее у самой ножки стола. Наклонившись, сунув руку к «пасти» пылесоса, она извлекла его жертву и, вздрогнув, чуть не уронила ее обратно на пол, скривившись от неожиданной находки. Запонка, зацепившаяся за использованный презерватив, была, мягко говоря, не самым радостным сюрпризом. Оставалось только тихо порадоваться, что на руках были перчатки. Отвернув лицо, вдохнув поглубже, девушка, задержав дыхание, словно могла отравиться или почувствовать дурной запах, перевела взгляд на свою находку и принялась быстро очищать ее, отправив в мусорку резинку, и протерев тряпкой от чужой спермы.
- Фух! – выдохнула она, положив запонку на край стола, задышав нормально.
Мимоходом она смахнула пыль с фотографии мужчины с собаками и, скользнув взглядом по столу, замерла как вкопанная, несколько секунд стоя неподвижно, молча, округлив от изумления глаза и, кажется, забыв дышать. Использованный презерватив вдруг показался мелочью по сравнению с тем, что она увидела. Фотография ее самой, обнаженной, в душе, застигнутой в особо пикантный момент, лежала едва ли не посреди стола, неприкрытая ничем. Откуда? Кто? Когда? От неожиданности, растерянности и обиды на ее глаза навернулись слезы, но она не дала им пролиться, быстро-быстро заморгав, прогоняя их прочь.
- Нет, нет! – тихо прошептала она и помотала головой, словно надеясь, что все это ей чудится и сейчас пройдет наваждение, не оставив на столе никакой фотографии. Только она не исчезла, а продолжала лежать, смотря на девушку молчаливым укором и позором.
- Боже, как стыдно, - прошептала она и невольно отшатнулась, едва не сбив рукой лампу. Придержала ее вовремя, оставляя на месте.
Мысли, как потревоженные пчелы в улье, заметались в ее голове. Что делать? Как быть? Просто бежать отсюда? Возмутиться? А, собственно, как попала сюда эта фотография? Кто сделал? Зачем? Хотя, зачем, было понятно – работодатель наверняка решил навести о ней справки, причем, видимо, проверили ее далеко не поверхностно. Да вот только как добрались до душа? Как? Кто? Стянув перчатки и бросив их на пылесос, Берта на несколько секунд прикрыла лицо руками, закрывая глаза, пытаясь взять себя в руки, собраться с мыслями.
Смотреть на это порочащее ее фото совсем не хотелось, но она, все же, отняв от лица ладони, вновь шагнула к столу, рассматривая саму себя. «Так и есть… это еще у тети дома» Она припомнила, как пару раз заставала Михала, подсматривающего за ней в ванной, как ругалась с ним из-за этого. Видимо, в один из тех случаев он умудрился сфотографировать ее. «Но зачем?! Или это был не Михал? А кто же тогда? Убью, я тебя точно убью, Михал!»
Обидная слезинка все же скатилась по ее щеке, но девушка, вдруг рассердившись, решительно смахнула ее со щеки. «Не реветь! Не конец света! В конце концов пан наверняка не девственник, видел не одну обнаженную даму, да и прекрасно знает, что все девушки делают это!» - попыталась убедить она себя, старательно гоня прочь собственное расстройство, да только тихий голосок в голове шепнул совсем другое «Только фото далеко не каждой девушки попадают на стол чужому мужчине».
Взглянув на часы, Берта спохватилась – не так уж и много времени оставалось до возвращения пана. Стоило ли продолжать уборку? Размышление длилось не долго – стоило. Наводить идеальный порядок по своему разумению она не стала – мало ли перепутает пану какие-нибудь важные документы. Лишь приподняла, протирая стол под ними, да уложила обратно, позволив себе аккуратно собрать в стопку газеты, да положить наверх, чтобы не затерялся, конверт. Конверт со странно знакомым почерком и не менее знакомым обратным адресом.
- Ох! – тихо охнула она и досадно закусила губу, вглядываясь в ровные строчки теткиного почерка. Сердце бешено заколотилось и на миг Берте показалось, что ей не хватает воздуха. «Она! Значит, это она?! Обнаружила это фото у Михала и поэтому выгнала меня? Сейчас же прислала фотографию пану Гораку? Зачем? Чтобы он не взял меня? Месть?» Логика ее размышлений сбилась еще где-то вначале, и сейчас путалась между обидой на родственников, благодарностью к Михалу и пану Гораку за то, что последний не отказался дать ей шанс, и легкая обида за то, что это фото было у него. Все же, неспроста это все, а почему, что да как, ускользало от ее понимания.
«Надо заканчивать, надо заканчивать» - напомнила она себе, и, критически осмотрев поверхность стола, которая стала выглядеть более прилично, тряпкой скользнула по ящикам, протирая их. Из одного из них торчала обложка книги. Запихнуть ее вовнутрь не вышло и девушка, приоткрыв ящик, уж было собралась положить ее на место, когда она разглядела содержание рисунка на обложке.
«Ничего себе! Ай да пан!» Было в этом что-то такое неуловимое, что заставило ее сквозь нарушенное душевное равновесие восхититься мужчиной. То ли его смелые пристрастия, которые она ему сейчас так легко приписала, то ли понимание того, что к ней приставать не станут, несмотря на фотографию обнаженной себя, лежащую у него на столе. Почему-то все вдруг стало легче, а может, просто переживать устала. И как здесь было удержаться от соблазна и не перелистнуть пару страниц книжки? Пальцы быстро зашелестели страницами, ни на чем конкретно не останавливаясь, но прекрасно улавливая откровенные картинки, от которых вдруг становилось поразительно тепло и комфортно. Облизав отчего-то пересохшие губы, Берта с некоторым сожалением захлопнула книгу и отправила ее в ящик стола. Нечего смотреть такое, только пробуждать желание, что легким, едва уловимым томлением готово было отозваться в ее животе.
Только на этом сюрпризы не закончились. Деньги, разбросанные по дну ящика, были словно приманкой, но к ним она даже прикасаться не стала. Содержимое стола никак не в компетенции горничной. К тому же, пачка надорвана – не дай Бог там чего не хватает, на нее ведь подумают.
«Даже книгу зря брала в руки!»
Немного нахмурив лоб, собирая тряпки, таща за собой пылесос, она вновь посмотрела на поверхность стола, на свою фотографию, которую больше всего сейчас хотелось порвать на мелкие кусочки. Снова расстроилась. «Надо будет спросить у пана… обязательно. Ведь он прекрасно знает, что я ее увидела. Наверняка знает… и не позаботился даже скрыть ее от меня»
«Оружие» для уборки было собрано в том самом уголке, где его оставила пани Ядвига, а Берта остановилась посреди кабинета, перед столом, не желая садиться в кресло, с трудом находя себе место, желая , чтобы пан Горак избавил ее от ожидания и пришел побыстрей и, в то же время,.. не желая этого.

Услышав звук приближающихся шагов за дверью, Берта оглянулась. Вспомнив, что так и не сняла фартук, спешно принялась развязывать его, стянув с себя и уложив на пылесос к прочим средствам и приспособлениям для уборки, когда уже пан Горак вошел в кабинет. Неотрывно и молча следя за мужчиной, взволнованным и напряженным взглядом, с трепыхающимся в груди сердцем и немного влажными ладонями, пытаясь подобрать удачный момент для своего вопроса, она подошла к полукреслу. Стянув практически наощупь с его спинки свой пиджак, надела его, оставляя расстегнутым. Присаживаться и не стала, чувствуя себя куда уверенней на ногах, словно имела больше шансов защититься. Только от чего – сама не знала.
В том, что убралась в кабинете добросовестно, Берта была уверена, и почти не думала сейчас об этом, с тихим ужасом и замиранием сердца ожидая того момента, когда мужчина взглянет на стол – туда, где лежало ее фото. Каково это знать, что человек, смотрящий на тебя, в эту же секунду видит тебя обнаженной? Пальцы девушки невольно сжались в кулачки, чуть нервные, напряженные, а затем разжались. Ладони скользнули по краям пиджака, будто поправляя его.
Завершив беглый осмотр проделанной Бертой работы, мужчина опустился в кресло, и девушка, ожидая чего угодно – критики в ее адрес или чего-нибудь другого, не слишком приятного, едва не вздохнула с облегчением, услышав решение пана.
«Принята? Принята!» - она буквально расцвела на глазах, счастливо улыбнувшись, позабыв на миг и о странной пани Ядвиге, и о найденной книге, и фото на столе. Улыбнулась, радуясь тому, что письмо родственницы, каким бы оно ни было, не помешало ей получить такую важную для нее работу. И уже было пролепетала счастливое «спасибо», когда вопрос работодателя, неожиданный и прямой, заставил ее вздрогнуть. Улыбку как ветром сдуло с лица. Казалось бы, простой вопрос, совсем несложный, но после увиденного здесь, Берте таковым он не казался.
- Нет, нет, что вы! – пробормотала она испуганно, отрицательно покачала головой и даже сделала крошечный шаг назад, едва ли не отшатнувшись от слов пана, как от пощечины.
На ее памяти Михал не раз пытался приставать к ней, намекал и предлагал в открытую. Она нравилась ему с первых дней, и Берта знала об этом, только ни разу не подпустила к его себе. Кажется, к тому моменту, когда тетя Анита выставила ее из дома, мужчина понял, что его шансы на успех ничтожны и перестал доставать ее. Они даже подружились. По крайней мере, Берта предпочитала верить в это.
- Я не спала с ним! – в прозвеневшем уже громче голосе девушки, отчетливо послышались возмущенные нотки. В конце концов, если пан спрашивает об этом потому, что такая информация досталась ему вместе с ее фотографией, то эту ложь, хотя бы эту, она могла опровергнуть. Пусть даже только словами, - Клянусь вам, пан Горак, я говорю правду. Михал – муж моей тетки. Между нами ничего не было, и быть не может!
Щеки Берты вспыхнули румянцем – возмущенным и стыдливым одновременно, в коротком праведном запале. Самое время для того, что мучило ее.
- Скажите, пан, - вдруг, помолчав немного, тихо проговорила она и запнулась, подбирая слова.
«Зачем ему та фотография? Почему оставил на столе? Показать ее мне? Он ведь знает, что я видела... точно знает. Но  зачем? Нет, все не то…»
- Скажите, пожалуйста, - просящий взгляд, невероятно смущенный, уперся в глаза мужчины, а голос скатился едва ль не на шепот, - То фото, на вашем столе… откуда оно у вас?
Ответ казался очевидным – фотография, теткино письмо, только в голове не укладывалась такая подлость со стороны родственницы, равно, как и возможный «сюрприз» от Михала. Не в силах смотреть на мужчину, взгляд Берты соскользнул с лица мужчины, устремившись куда-то на стол, туда, где лежал «компромат».

Отредактировано Берта Витова (30-01-2012 23:37:02)