1.Имя
Отец Себастьян (в миру - Константин Лемеш). Прозвище – Святой.

2. Возраст
40 лет.

3. Внешность
Поседевшие короткие волосы подчеркивают строгие крупные черты лица. Он стрижется так коротко, чтобы волосы не отвлекали во время службы и не выделяли его, среди подчеркнуто аккуратной братии. Зачесанная на бок короткая челка открывает высокий лоб с парой глубоких продольных морщин у переносицы. Морщины становятся глубже, когда Константин хмурится или улыбается, но подобные проявления мимики не свойственны мужчине. Широкие скулы, выступающий подбородок и крупный орлиный нос, предают лицу хищное выражение. Глубокие носогубные складки только подчеркивают строгость и суровость облика. Наиболее яркая и притягательная деталь внешности – глаза. Холодного серого цвета выразительные с пристальным и пытливым взглядом. Впрочем, правильный овал лица скрадывает часть недостатков, превращая их в достоинства.
Он высокий, осанистый, крепкий, коренастый и широкогрудый, с редкой статью и уверенной походкой сановника. После возвращения из паломничества, начал полнеть. Попытки воздержания и умеренности в еде сдерживает с трудом.
Одевается согласно уставу ордена, но изредка позволяет шее отдохнуть от тугих узких воротов

4. Характер
Грехи оценивают по их тяжести и если  грех не искуплен раскаянием и прощением Божьим, он влечет исключение из Царства Христа  и вечную смерть в аду, ибо наша свобода властна выбирать навсегда и безвозвратно (Катехизис).
Гордыня – грех первый. Для этого нужно родиться в именитой и высокопоставленной семье, где быть лучшим из лучших – считается правилом. Чувствовать упоение, когда, учась, ты превосходишь в знаниях братьев по сану, когда тебя хвалят, превознося над чернью, когда ты становишься значимым, а данная в руки власть стирает границы дозволенного.
Зависть – грех второй. Трудно свыкнуться с мыслью, что другим дано больше и лучше. Это новый слой предыдущего греха. Хотеть получить все, желать, иметь, чувствовать в цепких руках и проклинать тех, кто сумел получить большее.
Чревоугодье – грех третий. Он не раздут до булимии, превращающей тело в неповоротливый мешок, заплывший жиром. Он утонченный и изысканный. Он гордость гурмана. Унылость и однообразие постов не должны угнетать изощренный вкус, привыкший к плотской пище.
Блуд – грех четвертый. О, утехи тела, зачем вы мучаете разум? Как не хватает ему, изможденному молитвой, законченного сладострастного образа умеющего утешить слабую бесстыжую плоть. Этот грех ни когда не спит. Он будит посреди ночи, требуя постоянной подпитки. Он зовет, выискивая жертву.
Гнев - грех пятый. Трудно найти смирение, когда бесы будоражат душу. Опускать глаза, когда хочется кричать и топтать ногами те убожества и ту мерзость, которым должен внушать доверие. Не легко прятать то, что рвется из нутра и, побеждая, бьет прорвавшимся гейзером, наказывая ослушников.
Алчность – грех шестой. Блеск золота так прекрасен. Он все! Он есть вселенная. Он открывает двери, дает власть, могущество, связи – любой каприз, какой только можно купить. Отдать то, что твое по праву? Никогда! Забрать то, что должно быть твоим? Верно. 
Унынье – грех седьмой. Праздность расточительна. Что толку тратить впустую время и деньги, балагурить, устраивать торжества? Тому, кто хочет оставаться незаметной неслышной тенью, нет нужды веселиться, выставляя напоказ свое «Я».

5. Ориентация
Сексуальный маньяк, испытывающий удовлетворение при виде асфиксии. Фетишист. Как фетиш – шелковые шейные платки. Некрофил. Гомосексуалист, склонный к педофилии.

6. Биография
Сладок яд осени, уносящий в воспоминания далекого детства. Звон колоколов костела Святого Франциска не дает уснуть, отбивая трезвон заутренней. Чудное здание, отмеченное красной звездой Крестоносцев на левом берегу Влтавы. На мраморном алтаре боковой часовни – статуя Мадонны. Глядя на нее, как в детстве, на глазах наворачиваются слезы. Но он не имеет права плакать, не может просить. Столько грехов… их не смоют ни слезы, ни молитвы. Поздно! Смирись. Ты такой, каким тебя сделала природа. Ты – ее выкидыш, ошметок, жалкий кусок дерьма и даже вериги не удержат смирения. Молиться? Поздно…
Кто родился в семье фанатиков – поймет. Они молятся, вставая с постели, молятся за скудной постной трапезой, утром,  днем, вечером, по будням и праздникам, причитая, как заведенные молитвы на мертвом языке.
Если твой отец пресвитер, два старших брата министранты, сестру готовят в невесты христовы, а дядя Епископ - какое будущее может ожидать? Правильно – стезя божья. И маленький Константин верил, верил всем, пока не увидел то, что заставило бояться и дрожать.
Добротный особняк на площади Крестоносцев наполнился предпраздничной суетой. Первое причастие – это так серьезно. Сегодня они с сестрой впервые попробуют крови Христовой. Только вот… ее платье. Оно такое…  Оно лежит на кровати белым невесомым облаком, а гипюровые фонарики рукавов так похожи на ангельские крылья. Красивое. Ладонь медленно скользить по тонкому шелку лифа. Пальцы дрожат, словно касаясь святыни. Почему такая волшебная, неземная красота, предназначается Эльшбете?
Господи, прости прегрешение того, кто не ведает, что творит. Его грех видели все. Он помнил испуганные глаза матери, тонкий протяжный визг сестры, смех братьев, но отец… От его взгляда темнело в глазах, а колени подгибались к полу марая и мня белоснежное кружево подола.
Вместо праздника – карцер, неделя на хлебе и воде, а потом – тяжелая двухсторонняя пневмония. Пересохшие и растрескавшиеся губы, ловили драгоценные глотки воздуха, горло хрипело в спазмах асфиксии. Он бредил от жара, но в мороке забытья тело чувствовало нежное прикосновение шелка. Тело спасли, но душа навсегда осталась гореть в адском пламени.
Решение отца не оспаривалось. Католический лицей в Вене стал приютом и тюрьмой на десять лет. Грех очищается молитвой и исправной службой Господу. И Константин молился, пылко, самозабвенно, почти фанатично. Мог ли он предположить, что соблазн окажется сильнее веры?
Белый шелковый шарф оставленный на скамье забывчивой прихожанкой – новое испытание. Мягкий, гладкий, пропитанный нежным ароматом духов, с едва уловимым шлейфом запаха тела женщины, носившей тонкий кусок ткани на шее. Стоит сделать вдох и разум забывает о молитвах. Грех Онана так сладок, а полоть так слаба. Она не в силах сопротивляться вожделению. Грех – это сладко и, - страшно…
Господи, прими покаяние сына твоего! Ибо, не согрешив - не покаешься. Зачем Ганс вошел на этот чердак? Зачем увидел, как слабые чресла предавались пороку? Хрипы предсмертной агонии, белки закатившихся глаз, последние конвульсии подрагивающих мышц и шея становящаяся тоньше от шелковой удавки. А дальше – страх, ужас и, новый грех. Тяжкий. Смертный. Не отмолишь. Что делать? Бежать и прятаться, затаившись в келье, как мышь в норе и молчать в ожидании расправы.
Тело нашли на второй день. Полиция долго искала виновного и нашла. Им стал неприметный аколит неугодный ордену. Но душа… она горела в аду. Бесчисленные молитвы, синие кровоподтеки на бедрах и торсе – следы металлических стяжек, и багряные распухшие полосы на спине - не приносили облегчения.
«Неженатый заботится о Господнем, как угодить Господу; а женатый заботится о мирском, как угодить жене...Но кто непоколебимо тверд в сердце своем и, не будучи стесняем нуждою, но будучи властен в своей воле, решился в сердце своем соблюдать свою деву, тот хорошо поступает.1Кор.7:32,37». Он ждал этого обряда в надежде на то, что чистота и непорочность вырвет тело из адских мук. Посвящение в сан и обет целибата. Святые отцы гордились своим воспитанником, пророча большое будущее, а он… он в одиноких ночных бдениях задыхался в астматических приступах, ловя скудные отголоски оргазма, вспоминая глаза умирающего в асфиксии.
Он шел, поднимаясь вверх служа Вере и Господу, одновременно опускаясь вниз, собирая новые грехи. Все видели в отце Себастьяне истинного праведника, защитника постулатов Святой Церкви, доброго пастыря, заступника страждущих,  почти великомученика, не гнушавшегося дальними паломничествами в отдаленные уголки мира. Почему его привлекали третьесортные страны? Там было проще убивать, скрывая последствия. Он научился изощренно лгать и душить так, что не оставалось следов.
Несколько лет паломничества по Африке, Индонезии и Китаю. Столько нереальных находок и новых орудий убийства. Яд. От него задыхаются еще красивее и руки чисты. Нет! Они все-таки грязные, порочные, блудливо ласкающие собственное тело под вопли и хрипы предсмертных стонов.
Он был так красив, этот юноша азиат. Далекая деревенька в предгорье Тибета; вся паства на празднике и только отец Себастьян остался поддержать умирающего. Яд цикуты действовал быстро, а неостывшее тело манило к себе. Этого нельзя делать, но запах юности необыкновенно сладок и вдвое слаще, смешиваясь с запахом смерти.
Долгих семнадцать лет паломничества и мытарств пока печальная весть, с почти забытой Родины, не нагнала блудного сына. В далекой Праге умер отец, и братия предложила Константину принять титул, а вместе с ним – аббатство. Возвращение к корням принесло новый грех – гордыню. Старшие братья не оправдали надежд семьи, а он стал гордостью и примером для подражания.
Смущало только одно: в большом шумном городе тяжелее прятать пороки. Проблема решилась неожиданно. Семь лет назад, на ежегодном благотворительном собрании Красного Креста в посольстве Чехии, ему был представлен Вацлав. Необременительные разговоры о путешествиях, философии и теологии, переросли в нечто большее. Священник встретил человека, который нутром чувствовал все его пороки и не осуждал. Вскоре любимой вещью отца Себастьяна стали яшмовые четки. На последнюю крупную бусину умелый гравер нанес изображение бычьей головы.

7. Статус
Аббат.

8. Пробный пост

9. Как часто будете появляться
Часто.

10. Связь
У администрации.

Отредактировано Отец Себастьян (29-11-2011 19:25:49)