Стоп! Это слово застало Марека неожиданно и прозвучало в голове чужеродно, заставляя отвлечься от действительно горячего поцелуя. Кто они? Где? Доля секунды на растерянность… Стоп. Камера... Вдох...выдох… Отстраниться он обнаженного, распластавшегося под ним податливо тела забыв на время, что это всего лишь его работа - подставлять под ласки золотистую кожу, изящно натянутую на ребра, на так умело и правильно устроенные мышцы, что их перекаты и напряжения невольно рождали внутри желание прикасаться.
Его еще никогда не лишали секса - странная такая мысль в голове. Но ведь и правда, уж если он оказывался с кем то голым в постели, то кто-то в кого-то входил наверняка. Парень поднял взгляд на подошедшего режиссера прежде чем слезть с Джея, намного растерянно оглядываясь по сторонам – пускай и предполагал, что с первого раза все сделать так, как нужно, не выйдет и что порно - это дубли.
Со слов режиссера постепенно подробнее раскрывалась разыгрываемая здесь история. А вот это было уже любопытнее - играть убедительно. То есть, если брать всю ту массу трахающихся голых тел по ту сторону экранов и мониторов, это были в основном члены, влагалища и жопы. И это все двигалось и практически не имело исторических обоснований и ссылок - дай то бог лица были симпатичны, и губы раскрывались и застывали в привычных гримасах, на которые потом звукорежиссеры накладывали полагающиеся звуки. Это бы он смог, но вот уверовать не только в стояке своего члена, но и в убедительность своих актерских талантов... Ох...
Марек невольно улыбнулся на ласковое движение руки по своим волосам вслушиваясь в нюансы своего поведения. Конечно ему бы самому полезнее со стороны посмотреть на происходящее, но спорить с режиссером он передумал почти сразу, внимательнее всматриваясь в близкое лицо своего…тренера. Руки на бедрах, на брюках. Пальцы на шее перебирают волосы - он и без того был возбужден, так что внешне ничего не меняется. Игра, нужно помнить и о ней тоже. Губы растягиваются в улыбке с четко рассчитанной долей наглости - не испугать, но и не отступить, если ему не окажут должного сопротивления. Убедительного сопротивления. А кто ему может отказать? Он не знал такого пока. Пришлось приложить усилие, чтобы удержать руки именно на талии - жертва искусству. Драгомир был немного выше его партнера, да и его самого, так что взгляд, если смотреть ровно, как раз приходился на уровень верхней губы и нужно было слегка задирать голову, чувствуя, как пряди, напущенные на лицо, щекотят щеки.. Что же, пан Режиссер, не хотели бы отрепетировать поцелуй? Мелькнула мысль, заставившая улыбнуться. Неопытный в таких делах Марек, а тем более его молодое взбудораженное тело не особо то делали разницу между репетицией и съемками, балансируя где-то на грани этой игры в секс… Ровно до тех пор, ока мужчина не кинул его на постель и не оказался сверху. Не ожидающий такого крутого поворота в мастер-классе, парень растерял обретенную было роль и смотрел откровенно удивленно и слегка растерянно в первый момент, сейчас, скорее всего, очень натурально вписываясь в роль, отведенную Джею. Правда недолго. Драгомир говорил. Тише, сменив тембр голоса, и это очень хорошо чувствовалось. На удивление всей кожей. Вес тела, касание пряди его волос к щеке, он был слишком близко, рассказывая о нежностях и ласках. Как будто об этом нужно говорить, находясь на таком расстоянии.. Марек совершенно отчетливо и просто понял, что хочет его. Это не было то абстрактное желание новизны, голых тел, острых ощущений. Конкретное желание конкретного мужчины сейчас…парень улыбнулся ему в ответ. Рука, скрытая от камер и глаз их телами незаметно скользнула по боку Драгомира и по его бедру, пока он все еще был сверху. Прямой взгляд, обращенный к глазам напротив, явно не давал списать это не случайность или на элемент репетиции. Тот же взгляд, что он играл для Джея, сейчас был натуральным и концентрированным, как свежевыжатый сок, искренним. Этот взгляд достоверно говорил о своих желаниях и принадлежал человеку, не привыкшему к отказам. Плевать было, как смотрится это со стороны глазами оператора и еще одного актера. Ох, кто же не хочет переспать с режиссером и получить роль в фильме?! Такая классика, что ее почти легализовали…Почему бы нет. Почему бы не побыть распутным амбициозным мальчишкой – игра внутри игры, так интереснее. Что же заметит пан Резиссер? Отличит игру от не игры с такого близкого-близкого расстояния, пока еще не поднялся с него и может почувствовать как совсем легонько приподнялись его бедра и вставший член, зажатый между их телами тайно потерся в складках его одежды, горячим твердым и искренним вжимаясь куда то в выемку бедра. Как на миг приоткрылись губы без слов, без звуков. Что он подумает о его мотивах, как отреагирует? Отреагирует ли? Внимательнее вгляделся в его глаза своими, едва прищуренными в намеке на хитрость, на военную тайну, которую маскирует естественными, не вызывающими логичного сомнения мотивами…
Когда же все снова заняли свои места можно было вернуться в игру из того небольшого мирка на двоих, что то ли случился, то ли надумался богатым и не скупым на эти богатства воображением. Марек не оборачивался на режиссера, занявшего свое место, сейчас он сосредоточился на съемках и на своем партнере. И все это стало казаться гораздо легче, чем было в прошлом дубле – словно щелкнули выключателем. Волнение ушло, Марек уяснил для себя одну известную пока только ему истину, и она ключом подошла к сковывающим велением внутренности путам.
Дубль два – теперь он был у себя дома, в этой родной временной дыре. Концерт и где-то за плечами гул зала. И этот мальчик, в котором неуверенность мешается с решимостью, смелый и глупый. Черт, а ты бы знал, как я тебя понимаю как понимал когда-то. Вот так неожиданно все стало на свои места, а Марек оказался не на своем месте. Не сейчас. Очень-очень давно. Джей играл умело, старался, распахнутые голубые глаза почти нашли то самое выражение. Недотянул немного – но никто бы не дотянул – искренность вне конкуренции. Руки на бедрах – не загораживать член. Член стоит, как ему и положено, касается его обнаженного, прохладного бедра. Чувствует его руку на шее –идеальное повторение позы – пальцы поглаживают волосы. Щекотка от прядей на лице чувствуется - все по плану. Фраза, улыбка, пауза. Марек смотрит в его глаза и очень хочет верить, а когда хочешь – это легко. Руки на талии – да ну блин! Но нужно, Пальцы поглаживают, сжимают вынужденно терпеливо. Им некуда торопиться, он уже здесь и никуда не денется. От себя никуда не деться. Поцелуй, немного хищный сразу, немного небрежный к его чувствам – сколько их таких было. Ласка языка откровенная, почти не скрытая губами. Глаза по сценарию закрыты. Взять на руки и бросить.. Целуя сейчас его умелые податливые губы неожиданно понимает, что не хочет быть по сценарию ласковым. Раздражает, что его партнер играет. Совсем немного раздражает, но от того поцелуй лишь сильнее сочится лаской, такой сладкий, что губы липнут к губам и расстаются в влажной тянучей неохотой. Джей на руках оказывается тяжелее, чем предполагал Марек, но это не мешает подхватит и сделать пару шагов до кровати, которая совсем недавно пружинила под его спиной. Он помнит это прохладное ощущение, когда кидает своего партнера на уже измятые совершенно иным желанием простыни. Красивый, голый. Его хочется трахать.
И хочется, чтобы скрытый тенью режиссер наблюдал за этим, теперь Марек ни на секунду не забывает о его взгляде.
Колени по обе стороны от голых бедер. Дрессированные волосы как по команде ссыпаются вперед, очень длинные, они касаются и скользят по телу Джея прохладно и почти до невесомости мягко тонкими прядями, пока вся их тяжесть не скатывается с плеча Марека на плече любовника, сворачиваясь кольцами у его головы. Тело плотно прижато к телу, накрывает его собой и последнюю секунду скользит кожей по коже, вдавливая его в простыни. Касается губ губами, они снова целуются. Желание жестокости вспышкой проходит, он снова чувствует в себе силы и даже потребность быть с ним ласковым. Первый раз и что-то там, внутри у этого существа сейчас болит и страдает – помнишь? Пора бы заполнить его нутро другими ощущениями…Распоряжений о ласках не было и он просто ласкает, как ласкал бы любовника с удовольствием забывая о сценарии на время. Губы ласкают губы, достаточно долго, чтобы они раскраснелись, жульничая для этого совсем немного, оставляя короткие терпкие укусы, влажно входя в него языком и наконец-то ощупывая жадными пальцами все его тело, с удовольствием отпуская их скользить и исследовать. Оставляет влажные дорожки от ласки длинного языка на шее, до ключиц и ниже, пробуя на вкус кожу с запахом позднего, октябрьского солнца, запахом городских дорог и мыла в какой-то далеко отсюда неизвестной квартире, где этот мальчик был совсем не тем, кем пытался быть сейчас. Все равно он его. Ласки ниже, до живота, руки вверх, по плечам, в его волосы, по губам, сминая их неловко, наощупь. Выпрямился, сдернув с распластавшегося под ним тела покрывало собственных волос, откидывая их за плечи - руки и тело в одном плавном естественном движении и всего на пару секунд лишил его своего внимания. Ладонь легла на член Джея, погладила ласково, но без компромиссов давая понять что игры закончились – это то, за чем они сюда пришли. Дотянувшись до тумбочки забрал с ее угла оставленный там презерватив и, надорвав зубами угол, вручил вскрытую упаковку партнеру, приподнимаясь с его ног, помня о предстоящих пикантных моментах облачения в латекс. Пальцы легла ни шею Джея, встрепав короткие волосы, придвигая его к себе ближе и сжали челюсть, большим пальцем оттянув его нижнюю губу – должен же как-то юный парнишка получить хотя бы маленький намек. Облокотившись на руки за спиной, Марек слегка откинулся назад, давая простор для маневров и свой вздыбленный член на обозрение. Взгляд прищуренных серых глаз не отпускал, наблюдая за каждым движением Джея, губы подбадривали добренькой, выжидающей улыбкой.
