Пробуждение было мучительным. Как после основательной и бурной пьянки - во рту кто-то явно нагадил, голова пульсирующе болела, губы пекло, хотелось пить и пИсать одновременно, тело казалось затекшим и чужим. К тому же он замерз - не до дрожи, но снизу явно несло холодом. Было твердо лежать и что-то кололо через одежду. Мужчина с тихим стоном приподнялся на руках, открывая глаза. Посидел так, медленно приходя в себя и заставляя реагировать на изменившуюся реальность. Так... Первое - на руках наручники, хорошо что спереди,  на шее - ошейник - цепь идет к стене, на вид достаточно длинная, раз не тянет когда он лежит, дальше - колется и холодно потому что он лежит на соломе и каком-то непонятном старом одеяле. Verdammte Scheisse!* Почему-то именно солома - настоящая, золотистого цвета, ломкая и колкая, вызвала волну злости, что разогнала остатки тумана в голове. Он покрутил головой, снова оглядываясь. На этот раз вычленяя более важные детали - кувшин с водой, биотуалет, умывальник. Пока - неплохо. Кресло, решетка, дверь. Уже хуже. Встал, опираясь плечом о стену. Нездоровая слабость заставила мир качнутся перед глазами. Постоял, привыкая. Звякнув цепью, подошел к кувшину, жадно припадая к нему пересохшими губами и глотая воду. Живот скрутило, заставив отставить кувшин в сторону, но стало лучше. Расстегнул ширинку, помочившись в биотуалет. Помыл руки и умылся над простым умывальником. И только после этого позволил себе вспомнить вчерашний день. Воспоминания не отличались четкостью, что опять добавляло ассоциаций с алкогольным отравлением, хотя там был наркотик. И снотворное. Он помнил укол в ягодицу и почти моментальное сонное отупение. Вздохнул прерывисто, прижавшись лбом к холодной стене, чувствуя как внутри холодная рука сжимает внутренности и сердце готово ухнуть вниз. Зато с Элли все хорошо - он точно помнил слова тонкогубого мужчины. Она им не интересна.  Его наверное ищут...Не могу не искать. А он в какой-то камере с дурацкой соломой и не менее дурацким глиняным кувшином. Хоть туалет - не дыра в полу.Прошелся на максимум длины цепи, заглядывая в коридор - так и есть. Чуть дальше стоял вполне современный охранник, а не стражник в кирасе и с копьем. Мысли перескакивали с одного на другое, Карстен никак не мог сосредоточится и додумать до конца. Сознание точно отделяло стеной воспоминания прошлой ночи, не желая пытаться вспоминать подробности. И мерзкое ощущение искусственного возбуждения и тупости. Передернул плечами зябко, все еще чувствуя слабость. Вернулся к своему "ложу", сгреб солому в кучку, встряхнул старое одеяло - неудобно, двумя руками, сложил вдвое, набрасывая сверху, сел, оперевшись спиной о стену. Потрогал ошейник, дернул цепь, снова чувствуя в груди противный комок. Ожидание, что может быть хуже? Он даже не помнит как выглядит тот мужчина, которому он кивнул вчера. Только длинная наискось рана на спине. Herrgott!** Они били себя до крови. Сами.  Подтянул ноги к груди, сложив руки на коленях, ткнулся лицом в них, закрывая глаза. На этот раз выравнять дыхание и сконцентрировать на нем все мысли получилось не сразу. Карстен сбивался с ритма, начиная обдумывать какую-то мысль или вспоминать, скрипел зубами, снова закрывая глаза и пытаясь добиться гулкой пустоты в голове. И помнить только одно, то что несло облегчение. С Элли все в порядке. А остальное... Рано или поздно что-то случится, прояснится, изменится...и тогда он будет действовать по обстоятельствам. Именно так. Наверное...

* Еб твою мать!(нем)
** Боже  мой!(нем.)

Карстен задремал - как-то незаметно соскользнул в темноту, без снов и сновидений. Слабость все никак не хотела покидать его, наверное эффект от наркотика и снотворного, усиленный двухдневной вынужденной диетой. Он проспал где-то с час, когда шаги разбудили его, заставив вскинуть голову со сложенных рук,  жмурясь и тратя несколько мгновений, чтобы сообразить где он. Ноги, согнутые в коленях, успели затечь, так что он выпрямил их, опираясь спиной о стену, чуть морщась от колких мурашек. В угол видимости вышел давешний охранник, звеня ключами, а с ним был... Карстен нахмурился, заложив морщину между светлыми бровями, уставившись на пана Либора Горака.  Это было так неожиданно, что казалось продолжением нездорового, вызванного химическими веществами сна. Растеряно хлопнул глазами, закусив губу. Воображение моментально украсило лицо управляющего полумаской и затянуло кряжистую фигуру во фрак. Вздрогнул, узнавая. Сердце учащенно забилось - так нелепо...Поднявшийся в мыслях сумбур упорядочить так и не удалось, но князь взял себя в руки. На сколько можно было. Раздул породистые ноздри, медленно выдыхая и возвращая на лицо маску спокойствия - знакомую с многочисленных выходов в "свет" и бизнес-встреч. Маска сидела очень непрочно, но это было лучшее на что сейчас был способен мужчина. Облизнул пересохшие губы, чувствуя как стало жарко от выделившегося в кровь адреналина.
-Что?- смысл сказанного дошел далеко не сразу. Завтракать? Доброе утро? Утро - значит сейчас утро. БудЕШЬ? Ну да, вежливость очевидно не предназначена пленникам, прикованным к стене. О чем он вообще думает?! Какая к черту вежливость?! Прикрыл глаза, переводя дыхание. Снова открыл, глядя на Горака снизу вверх.
- Что Вам нужно, Горак?- дернул уголком рта,- Ч-что это все значит?- поймал цепь закованными руками и дернул, заставив звякнуть,- Вы...,- прищурился, покачав головой,- вот как...А кто остальные маски?
Вопросы сменяли один другой, как и чувства - от надежды до злости, очень быстро, так что Карстен не успевал их обдумать, почувствовать, осознать. Плохо, очень плохо. Нужно спокойствие. И способность мыслить. Пока - ни первого, ни второго. Закрыл рот, негромко стукнув зубами.

Машинально протянул руку к корзине, но замер, не завершив движения, потому что мужчина начал говорить. Вернул ладонь обратно на колено, стараясь слушать максимально внимательно. Слишком много лишних слов, вязь сравнений и предположений, образы...мишура, блестки, что покрывают уже порядком пованивающий труп. От этого он не перестает быть трупом.  Прикрыл глаза, чуть нахмурившись. Это условия. Если убрать все лишнее, домохозяек, братцев и батистовые платочки - останутся голые условия. Или смерть, или... Вскинул голову, при упоминании имени сестры. Дальше слушать было тяжелее - беспокойство сжимало виски, заставляя чаще биться выступившую жилку на виске. Элеонора... Зачем ему она? Почему документы должны быть на нее, а не на подставных лиц, не на самого Горака, не на... Прикусил губу, снова сосредотачиваясь, усилием воли отрезая все лишнее, пытаясь загнать тревогу и страх в дальний угол и перестать слышать их, а начать - Горака. Это жизненно необходимо было сделать. И "жизненно" - тут не метафора. Потер висок, звякнув кандалами, пытаясь понять, что от него хочет управляющий. Хотя, какой он теперь управляющий. Расслабленная поза, спокойная уверенность хищника, что придушил слегка жертву и смотрит как она трепыхается. Не хватает в руку бокала. И фрака. Образ Горака опять наслоился на туманные и смазанные воспоминания, впрочем ощущение тут же пропало. Нужно было думать здесь и сейчас. Над тем, что есть. Карстен не мог понять, что нужно Гораку. Смысл ускользал от него, просыпаясь песком между пальцев. Тяжелая после наркотика голова работала хуже, чем обычно. Карстен пытался связать то, что ему говорили одним целым, но ничего не получалось. Переписать имущество - понятно, но почему на сестру? Опять сердце ухнуло вниз...если он что-то с ней сделал...То...То...Ничего. Пока. Дальше. Уйти из бизнеса, передать его теперь уже подставному лицу...Понятно, но не понятно зачем это надо именно Гораку. Компании давно управляются советом директоров и слово Карстена конечно является весомым, но не окончательным. И в основном из-за его деловой репутации, а не фамилии. Он может порекомендовать взять, но... Пробел. Тут не соберешь кучу денег прямо сейчас. Это не счет в банке. А дальше начиналась совсем каша. Взять отпуск, остаться в Чехии, пожить в Бероне. Это все зачем?! И за это - жизнь? Нет, сейчас он не мог уловить плана Горака, хотя тот несомненно у него был. План, который он продумывал...девять лет управления замком? Или раньше? Позже? Без разницы. Не могут все эти действия ни быть связаны в одну структуру, что хранится за этим высоким лбом с залысинами. Даже эта речь...он ее придумал наверняка заранее и прокручивал раз за разом в голове...Поэтому она похожа на кусок какого-то романа или...выученную наизусть летопись. Потер резко ладонями лицо, в очередной раз пытаясь выбросить из головы все лишнее.
Рука управляющего потянулась к нему, машинально перехватил ее, сжав запястье, удерживая. Потом разжал пальцы, позволяя закинуть себе голову, прищурился, встречая рыскающий взгляд темных  глаз. А ведь можно сейчас перекинуть цепь, что шла к стене, длины должно хватить...Нет... Надо узнать, что с сестрой. Облизнул сухие губы, собирая давшую трещины маску, по кусочкам.
- Тот, где я жив,- напрягся внутренне, сжимая тревоги и страхи в тугую пружину,- Зачем...на Элеонору? Зачем она. здесь?- губы дернулись, словно собирались сложиться в нервную улыбку - но нет, показалось,- Второй вариант....,- встретился взглядом,- меня убьют, как только я подпишу бумаги. Нет?- понизил голос, прикрывая глаза,- вам нужны деньги? собственность? Что именно? я не понимаю.Не понимаю, зачем нужна сестра. Ее не должно быть...Мне же сказали, что вам нужен только я...
Замолчал,  переводя дыхание, болезненно поморщившись. Нет, не так. Не сбиваясь на нервное бормотание. Выпрямить спину, развернуть голову, дернуть крыльями породистого носа и протянуть руку к корзине. Открутил скованными руками крышку термоса, плеснул темный ароматный напиток в чашечку - нелепую фарфоровую с золотистой каемкой. Пока делал это - собирался, насколько мог. Поднял глаза, удерживая чашку ладонями.
- Я понимаю, что в моем положении глупо что-то спрашивать. Но я все же спрошу,- хорошо, руки дрожат едва-едва заметно,- есть ли какая-то причина оставлять меня в живых?- отпил, стукнувшись слегка о край чашки зубами, не чувствуя вкуса, - Благодарю, хороший кофе.

Кофе не оставлял во рту даже намека на вкус. Карстен глотал его как горячую воду, пытаясь удержать свое внимание полностью на словах Управляющего. Вскинул голову, дернувшись. Элеонора у него?! Сузил глаза, прошипев сквозь зубы.
- Врешь!- это было бы слишком, если  и сестра сидела в такой вот комнате с ошейником и цепью от стены. От слова "сюрприз" по спине прошли мурашки. Отставил чашку в сторону, стиснув кулаки. Это напоминало начало фильма ужасов, где в главной роли маньяк. С планом, логика которого понятна только самому маньяку.Следующий вопрос сбил с толку, притупив немного тревогу за Элеонору. Действительно...Кому- вам? Закусил губу, нахмурившись, недовольно  морща лоб. Воспоминания были смазаны - как туман, сон, который хочется побыстрее забыть. Ему кто-то это говорил. Точно.
- Не...не помню точно. А разве вас не было много?- в висках за пульсировало, словно сама попытка вспомнить причиняла боль. Скользнул невидящим взглядом по корзинке, тут же забывая о ее существовании. Эмоции сейчас были слишком сильны, чтобы думать о голоде, который несомненно мучил тело после 2 дневной голодовки. Сердце стучало в груди, отзываясь в ушах. Элли у него. В его руках. Нет. Нельзя поддаваться. Никаких доказательств нет, только слова.  А слова - пыль. Сжал руками виски на пару мгновений, делая глубокий вдох. Поднял голову, чуть склонив ее на бок, снова загоняя эмоции внутрь. Хотя делать это было все сложнее. Угроза сестре делала ледяные доспехи хрупкими как хрусталь.  Горак говорил спокойно, размеренно. Хотя у Карстена было чувство, что все это он любовно готовил, как президент новогоднее поздравление. Или как актер - свою звездную роль. Слова, паузы, интонации, расслабленность  позы, даже дым сигареты - все казалось отрепетированным и поэтому немного неестественным. Однако, мужчина сконцентрировался на словах, осознавая их смысл. Дернулся, раздув ноздри, когда его подхватили за подбородок, снова изучая лицо, но на этот раз руки только дернулись перехватить его. Ответил непроницаемым взглядом - прозрачное голубое стекло в глазнице манекена, слушая. Слушая и не понимая.
Снова посмотрел на брюнета, не спеша потягивающего кофе и криво усмехнулся, покачав головой, отчего гвозди в висках только больше вошли в череп.
- Я не понимаю. Не могу понять, Горак. Ты не хочешь моей смерти. Не хотите, чтобы я оставался в подземелье,- Карстен говорил медленно, анализируя свои и чужие слова, пытаясь в слепую сложить головоломку,- Вы говорите, что сестра в ваших руках...-прищурился,- Живым - мной легче шантажировать, чем мертвым. Но я не понимаю! Почему имущество на сестру? Я могу подписать бумаги на кого угодно. На любое подставное лицо. На группу подставных лиц. Зачем нужна сестра? И зачем нужен я?- перевел дыхание, поднимая взгляд на мужчину,- Я не вижу вашей цели. Что Вам нужно от нас, Горак? Зачем все эти сложности?-покачал головой,- Не понимаю. И поэтому не верю.

Смотреть в глаза Гораку долго не смогла. Взгляд опустила и уставилась на пачки документов, разложенных на столе, и замерла, дыша через раз, в ожидании ответа, от которого так много сейчас зависело.  Ведь Элли хотела такую «мелочь». Всего-то за огромное состояние – встретиться с Карстеном. Увидеть, убедиться, что с ним все хорошо, чтобы было ради кого и чего жить дальше, и говорить «да» на любую прихоть, любое желание, на все, что угодно.  И продолжала считать это равноценной сделкой. Вот только поняла, что ошиблась в формулировке, что поставила условие в ответ на условие, чего категорически нельзя делать. Нужно было подумать еще, сформулировать не так категорично, но, увы…рано или поздно люди, долго находящиеся в стрессовой ситуации, начинают совершать ошибки. Короткий разговор Управляющего с нотариусом скользил мимо, и Элеонора подняла голову, лишь услышав обращение «моя дорогая», выхватив эти слова, и нахмурилась, осознав, что отзывается на это к себе обращение. Снова взгляд глаза в глаза, и поджатые в ниточку губы, и… вроде бы все обошлось, ей пошли на встречу и прерывистого вздоха облегчения Элли сдержать не смогла. Замечание про неосмотрительность заставило нервно дернуть головой, пафосная фраза про «добрую волю» больно резанула по ушам. Но самое главное - своего брата она увидит. Все остальное не важно. Или важно, страшно, но все это будет потом. Увидит в подвале, в этом зале, в спальне… княжна напряглась. Спальне? Какая разница где? Лишь бы скорее.
Обрывки удаляющегося разговора про фильм, такого непринужденного…
Как только мужчины скрылись за дверью, к Элли подошел Милош:
- Прошу Вас следовать за мной, пани Элеонора.
Княжна оперлась на вежливо предложенную руку и поднялась.  По сторонам не смотрела, только вперед, на массивную старинную дверь, которую перед ней и распахнули. Обернулась, скользнув долгим взглядом по залу, по галерее портретов, по фамильному гербу и колышущимся знаменам, по документам, так и оставшимся лежать на столике, и вышла.
Ее вели по коридорам крепости, и Элли шла, пытаясь мысленно представить встречу с Карстеном и настроиться на нее. Как  себя вести, что говорить, в сознании ли брат вообще? Плакать, нельзя плакать. Ему хуже, чем ей. Сердце колотилось все быстрее, вот-вот готовое выскочить из груди. Перед одной из дверей Милош остановился и, княжна поняла, что они пришли. Двери распахнули, впуская внутрь и закрывая их за ней. Девушка осталась одна, в пустой комнате, сразу развернулась лицом  к дверям, замерев в ожидании. Трясло, наплывами, иногда так сильно, что стучали зубы. Казалось, вот тот самый момент, когда можно попытаться подумать над полученной информацией, ситуацией в целом.  То время, которое было жизненно необходимо Элеоноре. Но ни о чем, кроме предстоящей встречи с братом думать княжна не могла. От нервного перенапряжения стало трясти так, что пришлось обнять саму себя. А время… как же медленно тянулось время. Наконец,  за дверью послышались шаги. Сердце, перестав ухать,  замерло, дверь открылась, и  в комнату вошли какие-то люди. Двое. По их внешнему виду не сложно было определить людей из охраны Бероны. Сердце кольнуло, заставляя дернуться всем телом, и сорвалось в галоп. К ней подошли, протянули плотную черную повязку. Элеоноре не нужно было говорить, что делать, девушка разложила ее на предательски дрожащих руках и сразу приложила к лицу, придерживая. Чужие руки, туго затянули концы повязки на затылке, проверили, плотно ли она прилегает к лицу. Княжну взяли под руки и куда-то повели. После пары поворотов начала  кружиться голова, а они все шли и шли. После предупреждения о ступенях впереди и спуска вниз, девушку вообще стало тошнить. Полная дезориентация в пространстве, осторожные шаги, которым, казалось, не будет конца, стук каблуков и тяжелые шаги по бокам, гулким эхом отдающихся в пространстве и висках. Если бы Элеонору сейчас отпустили, она бы, наверно, упала. Остановились, снова пошли, какие-то непонятные звуки, тихие, громче. Открывание дверей? Еще что-то. Остановились. Стало ощутимо холоднее. Княжна задышала глубоко и шумно, стала беспомощно крутить головой в разные стороны, прислушиваясь к звукам вокруг. А что пыталась определить, не знала и сама. Чьи -то шаги, кто-то приближался, руки по бокам отпустили, и так знакомо ее взяли под локоток. Плотная повязка поползла вверх, в глаза больно ударил свет, кажущийся таким ярким, заставляя зажмуриться на несколько секунд. Голова закружилась с новой силой. Как только пространство перед глазами перестало расплываться и остановилось, Элли, щурясь,  посмотрела на  Управляющего.  После произнесенных им слов рухнуло все, нерушимые стены, ледяная броня, маски, за которыми она пряталась, слетали с лица одна за другой. Ее завели в камеру, ту самую, которую она видела на экране ноутбука в геральдическом зале. А в ней… был Карстен.  Солома, цепь, ошейник, кандалы. Бледный, измученный, с перепутанными волосами, в помятом костюме, том самом в котором они шли завтракать в Баккару вчерашним утром. Таким счастливым, и кажущимся теперь таким далеким.  Он был здесь, жив, в сознании. Он был жив. Элеонора зажала рот рукой, огромными глазами смотря на брата. Слезы медленно заполняли голубые озера глаз и, переполнив, покатились по щекам, руке, оставляя мокрые блестящие дорожки. Элли выдохнула в ладонь, едва слышно прошептала:
- Душа моя… - и стала медленно оседать на пол, отлепив, наконец, руку ото рта и протягивая ее вперед, в желании дотронуться до Карстена.

Горак что-то сказал - отрывисто и коротко, заставив на мгновение перевести на него взгляд. Суть его слов не имела значения. Абсолютно никакого. Карстен следил за сестрой, снова пытаясь поймать ее взгляд, видя как по бледным щекам текут слезы. Выпрямился, тяжело дыша, стоя на максимуме длины цепи, чувствуя как метал ошейника продолжает впиваться в горло. Стиснул зубы, когда управляющий поднял сестру на руки, усаживая к глубокое кресло, где недавно сидел сам. Его рука в волосах, ладонь на колене, одернутый подол. Карстен чувствовал как мышцы напряглись, готовясь к броску. Так напряжен охотник, когда к тому, кто ему дорог, подходит опасный зверь. Прикосновения читались именно как угроза Элеоноре, то, от чего надо было защищать сестру.  Перевел дыхание, когда Горак отошел, кое-как понимая часть его слов, даже удивляясь тому, что у них есть смысл. Двадцать минут? Скользнуло по сознанию и сразу забылось, потому что Элли продолжала плакать. Карстен качнул головой.
- Нет, не надо плакать. Все будет хорошо. Подожди. Сейчас,- мужчина чуть улыбнулся, осознавая вдруг кристальную ясность сознания. Он сейчас все понимал, каждое слово, что срывалось с дрожащих губ сестры, словно сам ее вид предал ему сил и запретил чувствовать что-либо, кроме слепой уверенности. Что все будет хорошо. Он должен быть спокоен и силен, иначе где ей взять сил? Плакать вдвоем - плохая идея.
-Сейчас, сейчас,- отошел к кувшину с водой, плесканув в чашку из-под кофе,- На, выпей,- протянул сестре, присаживаясь на колени рядом с ней, смотря серьезно и спокойно. Все лишние чувства замерзли, замерли на время. Только плечи напряглись так сильно, что мышцы почти сводило от напряжения.
-Тише, тише... Я жив,- Карстен говорил медленно, выбирая слова, одновременно принимая ту информацию, что говорила сестра. Значит Алекс мертв, Бьонр- в больнице. Элли одна в Праге. Покачал головой.
- Нет, все правильно. Я сделал бы тоже самое,- улыбнулся, продолжая складывать куски головоломки, что щедро открывала ему сестра.  Полиция. Значит его ищут. Консул Австрии. Но если Горак не врал насчет связей в полиции, не стоит рассчитывать что сюда вдруг ворвется расстрельная команда и их спасут.
- Да, я тоже должен переписать свою собственность на тебя,- вот тут сохранить спокойствие стоило многого. О майн готт....Что это за план такой? Брачный контракт?! Женщина? Ребенок?! Пришлось прикрыть глаза и сдержать вздох. Нет. Сестра уйдет и он даст волю эмоциям. Горак сумасшедший. Извращенец, который долгое время пестовал свой план. Идиотский. Сложный. И все равно непонятный.  Зачем ему сестра? Он ее не видел никогда. Хотя... как нормальный человек может понять логику больного? Нет, Карстен не сомневался что у всего есть стройная схема, причинно- следственные связи, но сейчас понять их он был просто не в силах, понимая, что  они с сестрой угодили в плен к нездоровому человеку. Если не сумасшедшему, то увлеченному маниакально. Но какова же идея? Для чего все это? Для чего? Качнул головой, машинально коснувшись щеки сестры пальцами.
- Я не знаю кто такой Горак. И не думаю, что узнаю. Элли, давай с тобой договоримся. Главное, чтобы все хорошо было с тобой. Я - предмет давления на тебя. Для чего, зачем - не важно. Мне нужно, чтобы с тобой было все хорошо,- наклонился к ее уху, шепча чуть слышно и прикрыв ладонями губы. Очень быстро становишься параноиком,- Элли, если сможешь - беги отсюда.
Отстранился, улыбнувшись.
- Да, я  подпишу бумаги,-встретился с ее голубыми глазами, из которых все еще текли слезы. Покачал чуть головой слыша сталь в голосе. Карстен знал, что сестра сделает все. Но это видимо знал и Горак. Хотелось схватить ее за плечи, встряхнуть и заорать, чтобы она бежала. Как можно дальше, что его все равно убьют - либо физически, либо заперев в этой камере до конца жизни. И для него ее свобода важнее всего.
- Элли, любимая, все будет хорошо,- для тебя. Главное - для тебя,- Скажи, с тобой все в порядке? Он ничего не сделал? Нет? Со мной - все абсолютно в порядке. Я спал под каким-то препаратом все это время, - о своих смутных воспоминаниях сейчас он решил не делиться,- Только недавно очнулся. Как видишь, тут все не так уж плохо,- улыбнулся еще раз,- Хотя конечно не пять звезд. Тшш... Пожалуйста, не плачь.

Он знал. Знал, как сестра ответит и как думает. И знал, что сейчас - это все неправильно и ненужно. Снова слабо качнул головой, отрицая очевидное. Элеонора не послушается. Сейчас по крайне мере. Значит нужно подождать, сделать так, чтобы у него хватило времени все обдумать и найти нужные аргументы. Если понадобится, то обмануть. Но сейчас в голове было  ясно и мучительно пусто, словно любая мысль, задержавшаяся надолго, способна сломать плотину спокойствия, и тогда все эмоции выплеснутся наружу.Дернулся было вслед за сестрой, когда она поднялась, возвращаясь на кресло, но цепь звякнула, натянувшись и Карстен замер на месте, продолжая скользить взглядом по сестре, словно проверяя ее на материальность, обращая внимание на какие-то малозначительные черты, вроде светлого волоска на темно-серой ткани платья на плече и засохшей грязи на подошвах сапожек. Мелочи, которые доказывали что перед ним его сестра - живая и здоровая. Пока. Стиснул зубы, напрягая мышцы шеи и плеч. Прикрыл  глаза, вздохнув - чувствуя запах духов Элеоноры. Шанель, по его мнению - слишком "тяжелый" для такой молодой девушки. Мысль дернула током, перед глазами снова промелькнула туманная картина - комната, камин, перед глазами узор ковра, что исчезает в темноте. Закусил губы, резко распахивая глаза.
Элеонора сидела в кресле - прошло наверное меньше 30 секунд. Поймал ее взгляд, улыбнулся в ответ, медленно кивнув.
-Конечно, все будет хорошо и никак иначе,- хотелось говорить совсем другие слова, действовать, а не сидеть на соломе, пытаясь улыбаться.  Они обманывали друг друга, очевидно для каждого и каждый принимал обман другого. Так сейчас надо было.
Карстен не верил в обещания Горака. Хотя, кто знает, что там, в его голове? Нет, не сейчас. Все потом. Улыбнулся, поводя плечами и пытаясь расслабить окаменевшие мышцы.
- Ты ела? Наверняка нет. Вот тут есть еда,- приподнялся, пододвигая забытую корзинку,- а еще кофе. Хочешь кофе? В термосе,- улыбнулся нервно,- Горак из него пил, значит стоит надеется что кофе не отравлен.
Потянулся к термосу, чувствуя как слегка подрагивают руки, а по спине проходит дрожь. Грудь сжимало так, что хотелось дышать открытым ртом- часто, быстро. Нет. Никакой паники.
- Элли...я...- открыл было рот, но взгляд наконец выхватил оперевшегося о дверной проем охранника. Карстен вздрогнул - этот немой свидетель их положения своим присутствием вдруг сделал  ненужными все лишние слова, всю мишуру...Мужчина перевел дыхание, подняв взгляд на девушку.
- Я так рад, что могу сейчас видеть тебя, Элли...

Элли сидела  в кресле и следила за братом, за каждым его движением, взглядом, вдохом, эмоциями,  пыталась понять, о чем он думает сейчас, впитывала его спокойствие, странную уверенность и истерично пыталась понять – это правда или он ее обманывает?  Положила руки на колени, сползла на самый край кресла, согнулась, обвивая руками свои ноги, говоря тихо и смотря только в глаза:
- И я…
Прикрыла глаза ненадолго и открыла их вновь.  Слез не было и улыбаться стало почему-то проще, не смотря ни на что. Слушая брата, Элли согревалась от его заботы, такой простой и естественной. Отрицательно покачала головой, нет, она не завтракала. Прислушалась к своему организму. Голова продолжала кружиться, наплывами подташнивало, от нервного перенапряжения, бессонной ночи, от страха перед неизвестностью.  И кофе не хотелось, но…
- Кофе буду, - все продолжая говорить на немецком.
Кругом одни противоречия, нереальность, иллюзорность происходящего. Теперь вот еще и кофе в одной из камер крепости.  Дождавшись, пока брат нальет, теперь буквально пожирая его глазами, поднялась из кресла, беря из рук чашку кофе, села обратно, тут же поднося ее ко рту и делая маленький глоток, не удержалась и одними губами, неожиданно прошевелила:
-Ich liebe dich.
Прерывисто вздохнула и тут же собралась, услышав шаги. Выпрямилась, отставляя чашечку на подлокотник, быстро и немного нервно улыбнулась Карстену и повернула голову к решетке. Свинорыл со своим портфелем с необходимыми документами в нем,  странными взглядами и комментарием, услышав который в другой обстановке, Элли бы... впрочем, какая разница. Сейчас ограничилась лишь взглядом, ничего не выражающим, возвращая нотариуса в статус «пустое место». И пан Горак. Вошли в камеру. Вначале нотариус, потом он. Элли посмотрела на брата, таким спокойным взглядом, улыбнулась ему еще раз, а потом перевела взгляд на Управляющего. Глаза в глаза. Странное чувство, и очень четкое, как будто входишь в открытую дверь, за которой только бесконечность. И вокруг пустота, и стоит только решиться.  Вошла, не оборачиваясь, зная, что двери этой  за спиной  уже нет…
Импровизированный столик, документы, болтовня фоном, которая и не отвлекала и не раздражала и все то же странное ощущение нереальности происходящего. Нет, не банальность по типу жуткого сна, когда вот-вот проснешься, что-то другое. Княжна, опираясь рукой на подлокотник, поднялась, подошла к «столику» смотря некоторое время на бумаги сверху вниз. Такая  странность вокрнуг, и ты в ней. Элли взяла ручку, открутила колпачок и, наклонившись, закрываясь упавшими по бокам волосами от всех, кроме стоящего впереди Карстена, задержала руку  над первым листком брачного контракта, с силой сжимая ручку пальцами, и скользя взглядом по уже знакомому тексту, взглянула в глаза брату, ища там уверенности и сил. И поставила свою первую подпись. Размашисто, уверенно, четко.  Перевернула лист, не смотря больше ни на кого, подписала вновь, и так, лист за листом. Так - то тупо и безэмоционально, без ощущения, что она лишается всего, абсолютно всего. Наверно, все еще не верилось, не осознавалось, не укладывалось в голове. Подписывала и подписывала, пока документы не закончились. Замерла после последней своей подписи, уставившись на нее, собираясь с мыслями:
- Я могу попросить  Вас, пан Горак? – выпрямилась, бросив быстрый взгляд на Карстена и боясь, что ей ответят «нет»,  сразу попросила, - пожалуйста, измените брату условия… - запнулась, не смогла подобрать слова, «содержания», «пребывания»… чего? Все не то. После подписания документов только неизвестность, одна, сплошная. Да и что она может теперь предложить взамен? Ничего не осталось.
Медленно подошла к Гораку, положив ручку на подлокотник и все еще сохраняя то самое «личное пространство» остановилась:
- Я прошу Вас, пан, пожалуйста…

Отредактировано Элеонора Шварценберг (16-01-2012 15:37:30)