Общий зал был оформлен так, словно в нем планировалось проводить балы. Центральная площадка была пуста, а вдоль стен при помощи колонн и занавесей располагались уютные места отдыха. Прошло не более пяти минут с того момента, как спортсмен скрылся в одном из них от любопытных ищущих его взглядов. Удобно расположившись на невысоком диванчике с резной деревянной спинкой, фехтовальщик почти залпом допил шампанское. В злоупотреблении спиртным Доменски замечен не был, а такая скорость исчезновения шипучего напитка была вызвана обычной жаждой.
Отставив опустевший бокал на край столика, Марьян откинулся на жесткую спинку, обтянутого парчовым материалом дивана, и провел обеими руками по волосам, от висков к затылку, пропуская короткие пряди меж пальцев. День выдался насыщенный и до чертиков приятный, оставалось пережить вечер, дождаться момента, когда интерес к его персоне иссякнет и спокойно отправиться в свой отель, где можно будет как следует выспаться.
Тягучая томная усталость растекалась теплом по суставам и мышцам, заставляя всерьез задуматься о побеге с приема, не дожидаясь положенного часа.  Вскинув руку и чуть сдвинув рукав белоснежной рубашки, Марьян глянул на большую стрелку, замершую между золочеными римскими девятью и десятью. Банкет будет длиться еще пару часов, до тех пор, пока большая часть местной элиты не перетрет все светские новости, уже совсем не относящиеся к спорту. Доменски не тешил себя надеждой, что все, собравшиеся в зале, действительно желали поздравить его с победой. Исключение составляла небольшая компания настоящих ценителей искусства фехтования и к ним, хочешь не хочешь, но придется выйти.
Дав себе еще несколько минут покоя, Доменски собрался уже было вернуться в залу, как бархатная стена, отгораживающая его укрытие, дрогнула, а затем и вовсе отъехала в сторону, влекомая уверенной холеной ладонью. В нишу шагнул высокий мужчина, на ходу договаривая фразу, адресованную, маячившей за его спиной яркой блондинке. Судя по обрывку разговора, невольно подслушанного спортсменом, парочка тоже искала тишины и возможности на время укрыться от пестрой суеты светского мира.
Вошедший на секунду замер, разглядывая сидящего за столиком человека, затем представился. Его губы дрогнули улыбкой, а перед Доменски оказалась протянутая для рукопожатия ладонь.
- Приятно познакомиться. Меня, насколько я понял, вы уже знаете, - фехтовальщик ответил крепко пожимая ладонь нового знакомого, чуть приподнимаясь со своего места и коротко кивая блондинке, все еще стоящей перед алым занавесом.
Что ж, «малый формат», как выразился Шварценберг, который, к тому же отлично говорил на родном фехтовальщику языке, действительно представлялся более комфортным. Сложив все «за» и «против», он решил на время задержаться в компании Шварценберга и его спутницы. Марьян одарил их дежурной вежливой улыбкой, заодно бегло изучив коротким взглядом. По внешнему виду Шварценберга было сложно определить род его занятий. Дорогой, отлично подобранный костюм, ухоженные руки и лицо, подтянутая фигура без отложений лишних калорий – такими внешними данными мог похвастаться и нефтяной магнат и популярный актер. Но среди спортсменов и иных деятелей, связанных со спортом Шварценберг точно не фигурировал. По крайней мере, Доменски никогда ранее не слышал этой фамилии.
-  Ваша компания мне будет только в радость, - не то, что бы это было действительно правдой, но из двух зол спортсмен предпочел выбрать меньшую. К тому же новый знакомый мог оказаться интересным собеседником, и с ним не надо было напрягать язык и голову английским.
- Приятно встретить земляка. Особенно в такой момент, - мягкая улыбка на сей раз была искренней, поскольку фехтовальщик вновь вспомнил о побежденном австрийце.
На девушку Доменски не обращал внимания. Он с самого детства причислял женщин к слабому и не представляющему никакого интереса полу, определяя их функцию не безызвестными тремя «К»* и ограничивая общение с ними сдержанной вежливостью.

*«Kinder, kirhen, kitchen» - Дети, церковь, кухня.

Отредактировано Марьян Доменски (23-11-2011 16:13:22)

Вот так вот..Только в голове Доменски начал созревать коварный план по спаиванию своего нового знакомого, для того чтобы перейти к более близкому общению, как девушка разрушила его буквально одним кивком головы. Ее власть над блондином была очевидна. Она вела себя с ним, как жена или ревнивая любовница, которая, только уловив интерес другой особи, пусть даже и не ее пола, тут же кинулась в атаку, силясь защитить свое движимое имущество. И, поскольку, Шварценберг тоже не остался хладнокровным по отношению к вниманию Доменски, она попросту решила его спрятать. Увести от греха, коим сейчас, видимо, ей представлялся фехтовальщик, подальше.  Логично было предположить, что если в отношениях этой парочки нет серьезных трещин, мужчина последует за своей несчастной спутницей. Марьян никогда не был специалистом в женской психологии, но точно знал, что дамочки, особенно такого типа как Элеонора, прекрасно умеют разыгрывать головную боль. Да-да..Чуть похмурит бровки, позакатывает глазки – и все, мужчина уже ее раб, готовый выполнить любое желание.
В этом даже не успевшем начаться споре Доменски явно был не на выигрышной позиции. Что ж…Вспыхнувший интерес к Шварценбергу никуда не делся, но опытный спортсмен знал и когда нужно отступить, чтобы не выглядеть глупо.
- Действительно, жаль. Приятно было познакомиться, - легкая усмешка, талантливо подобранная, изобразила деланное легкое разочарование. Было ли оно настоящим на самом деле – этого Шварценбергу, как и его спутнику, не было дано узнать.
Шумные голоса и звуки банкета вновь нарушили интимность уютной ниши, полог приподнялся, пропуская мужчину и женщину, и вновь отгородил фехтовальщика от основного зала. Покрутив в пальцах пустой бокал, Доменски лишь краем взгляда скользнул по оставленной визитке. Нет,  ни ждать мужчину, которого женская прихоть может задержать на час или вообще не отпустить от себя, ни брать его визитку, чтобы потом никогда ей не воспользоваться, спортсмен не собирался. Но и настрой идти в блеск светского раута, уже окончательно растворился в легком опьянении и усталости. Что ж. Раз так вышло,  стоило уже вызвать такси и спокойно отправляться в свой отель.
Но все же что-то заставило его на  некоторое время задержаться. Отступать так просто, не давая себе даже шанса? На стол под пустой бокал легла еще одна визитка. Это была небольшая реклама отеля, в кортом остановился фехтовальщик. Ее Доменски выдали вместе с ключами на ресепшене и он без задней мысли положил яркий клочок бумаги в портмоне. И пригодилась же…
Выйти без препятствий не удалось. Уже в холле его поймала симпатичная парочка из Англии, старые приятели тренера, бывший фехтовальщик и его супруга, ярые фанаты этого вида спорта. Обмен любезностями занял чуть больше десяти минут, однако за это время Доменски не скучал. Эти люди действительно болели фехтованием. Бой был оценен по достоинству, но более того, это была не пустая лесть и восхищение, а серьезный анализ с вежливым указанием ошибок самого чемпиона.
Тепло распрощавшись со знакомыми, списав свой скорый уход на усталость после боя, Доменски вышел на улицу. Машину подали через пару минут, которые мужчина провел просто вдыхая свежий весенний воздух относительно небольшого австрийского городка.
Уже сидя в такси, спортсмен позвонил в отель и попросил доставить в номер ужин и бутылку шампанского. Ведь он действительно был не против выпить еще немного, пусть даже и в одиночестве.

Ночной Клагенфурт мало чем отличался от спящей Праги, разве что поток машин на узких, обрамленных старинными зданиями, улочках, был значительно меньше. Таксист не спешил, плавно ведя видавшую виды «реношку» и о чем-то без умолку болтая. Ему явно было плевать, понимает его уставшего вида пассажир или нет. Видимо, засиделся в ожидании заказа и сейчас восполнял недостаток общения.  Марьян даже не смотрел в сторону водителя, скользя безразличным взглядом по проплывающим за слегка приоткрытым окном городским пейзажем. Навязчивый запах пихтового аромотизатора неприятно щекотал ноздри всю поездку, и Доменски с удовольствием вдохнул свежего ночного воздуха, когда, наконец, оказался на пороге своего отеля. Расплатившись с болтуном, так и не сказав ему ни слова, спортсмен вошел в гостеприимно распахнутые швейцаром двери.
Искусственно приветливые улыбки персонала остались незамеченными спортсменом. Он настолько уже привык к этим маскам на лицах повседневно окружающих людей, что улыбающийся ему незнакомый человек становился совершенно безликим. Миновав холл, менее пафосный и блестящий, чем в предыдущем отеле, Доменски задержался у лифта, раздумывая, стоит ли подняться в номер, или можно пропустить бокал-другой в баре на первом этаже. Бросив короткий взгляд в сторону ресторана, Марьян отмел идею о баре: путь к нему преграждали длинные ряды столов, за которыми все еще продолжался какой-то банкет. Привлекать к себе внимание после приема в собственную же честь как-то совершенно не было желания. Оставалось только поднять руку, коснуться указательным пальцем металлического кругляша кнопки, и ждать, когда двери лифта бесшумно и плавно разъедутся в стороны.
На последнем этаже пятиэтажного отеля, в двухкомнатном люксе его уже ждал ужин, представляющий из себя разнообразно приготовленные морепродукты, фрукты и шампанское, словно экзотическое растение, аккуратно посаженное в ведерко с подтаявшим льдом.. Закрыв дверь Марьян неспешно разделся, после чего отправился в душ, третий раз за день. Едва он успел расслабиться под упругими струями, как до ушей долетела навязчивая трель, раздающаяся откуда-то из основной комнаты номера. Чертыхнувшись, спортсмен вылетел из ванной комнаты, наспех накинув на бедра полотенце и едва не поскользнувшись на гладком мраморе плитки. Мимоходом глянув на часы, Доменски мысленно удивился столь позднему звонку. Кто мог тревожить его ночью, да еще и не по мобильному? Неужели тренер заблудился с перепоя? Девушка на другом конце провода представила звонившего и уточнила, желает ли Доменски разговора с неким господином Шварценбергом. Хоть и несколько удивленный таким поворотом событий, Доменски вполне желал. И не только разговора.  Пока спортсмен выслушивал предложение своего недавнего знакомого, память услужливо подкидывала довольно соблазнительные ракурсы Шварценберга: открытая улыбка, откровенно заинтересованный  взгляд, наверняка холеное и подтянутое тело. Марьян легко представил мужчину без одежды и, не сомневаясь ни мгновения, согласился принять его у себя.
За то время, что потребовалось Шварценбергу чтобы добраться от пункта «А» в пункт «Б», поджидавший его Доменски успел перекусить, ополовинить бутылку шампанского и одеться. Можно было, конечно, встретить гостя в гостиничном халате… Но достаточно было представить расхлябанность и пошлость такого внешнего вида, чтобы однозначно его отвергнуть.
Игристое дало о себе знать легким головокружением, с которым, однако, фехтовальщик пока мог справиться. Свежий, все еще со слегка влажными после душа, зачесанными назад прядями, Марьян нырнул в повседневную одежду – светлую рубашку и джинсы,  затем набрал номер администратора и сообщил, что можно убирать номер после ужина. Расторопная горничная появилась буквально через пару минут, торопливо выполнила порученную ей работу и, вежливо попрощавшись, покинула комнаты. Стук в дверь раздался сразу после ее ухода. Поднявшись с небольшого диванчика, на  котором он коротал минуты ожидания, Доменски неторопливо подошел к двери.
- Доброй ночи, пан…, - приветствие вышло более чем дружелюбным, тем более, что язык спортсмена едва ощутимо, но уже заплетался. Марьян сделал шаг назад, пропуская гостя в свои апартаменты, и закрыл дверь. Теперь уже защелкнув замок, чтобы никто не смог внезапно помешать уединению двух мужчин.
- Откровенно говоря…Ваш звонок был для меня сюрпризом. Не думал, что вы покинете больную женщину ради общения с малознакомым человеком, - лукавая улыбка несдержанно коснулась губ спортсмена, беззастенчиво оглядывающего своего посетителя. Теперь только, стоя рядом с Шварценбергом, Доменски оценил его рост. Блондин был значительно выше фехтовальщика, да и крупнее, - простите, но я начал без вас, - Марьян все же отвел взгляд от лица Шварценберга и кивнул на низкий журнальный столик у диванчика, на котором осталось ведерко с шампанским и пара бокалов. В одном, лениво пузырясь, поднимались и опускались пузырьки недопитого спортсменом игристого, второй же, только принесенный горничной, был кристально чист.

Шварценберг не заставил себя ждать и даже более того, сразу перешел к делу. Вернее – к вину. Марьян последовал за ним и опустился на диван на расстоянии вытянутой руки, все еще сохраняя положенную с малознакомым человеком дистанцию. С легкой расслабленной улыбкой, он наблюдал, как его гость разливает шампанское и слушал несколько торопливый монолог приятного голоса. Усталость, накопленная за день, волшебным образом превратилась в ленную расслабленность под воздействием алкоголя и спокойной атмосферы. Слова Шварценберга мягкими облачками опутывали сознание, располагая обычно замкнутого и малообщительного спортсмена к своему гостю. Внимательный, несмотря на количество выпитого, взгляд серых глаз все подробнее исследовал контуры правильного лица сидящего рядом мужчины, его разворот плеч, соблазнительный треугольник кожи в расстегнутом вороте рубахи.
- В который раз уже, предлагаю сменить тост, - губы лишь слегка коснулись прохладной кромки. За этот вечер он поднимал бокал за победу уже не в первый раз. Это льстило, но уже порядком надоело. Отставив бокал на столик, спортсмен откинулся на подушки дивана, обозначая перерыва в возлияниях. Он понимал, что еще немного шампанского – и будет не способен к активным действиям, особенно к тем, ради которых здесь оказался Шварценберг. Где-то на грани сознания скреблась подленькая мысль, что мужчина приехал в отель к известному спортсмену только по деловым вопросам. Он мог оказаться спортивным журналистом из какого-нибудь нового издания, начинающим менеджером, подыскивающим себе клиентуру, пиарщиком, занимающимся продвижением бренда спортивных товаров. Для Доменски все еще оставались загадкой род занятий его нового знакомого и его отношение к профессиональному спорту. Пока оба мужчины позволяли себе проявлять лишь вежливую заинтересованность, не открывая истинных мотивов и желаний. За тонкой вуалью слов блондина о «разнообразии и преступлениях» можно было разглядеть откровенный намек на постель, но так же – обычную лесть и заинтересованность в Доменски только как в спортсмене. К тому же, его спутница крайне смахивала на жену, и фраза о ценностях семейных отношений ставила под сомнение намерения интимного характера. Разве стал бы муж признаваться в близости со своей женой тому, с кем собирается переспать?
- Чем вы занимаетесь, пан Шварценберг? Я не видел вас ранее на соревнованиях, - вопрос был задан с одной простой целью – сдернуть эту мутную вуаль недосказанности. Если этот высокий австриец чехословацкого происхождения оказался случайным гостем на чемпионате, то его присутствие в номере Доменски в столь поздний час могло означать только одно.
Впрочем, алкоголь повлиял не только на координацию движений не умеющего пить фехтовальщика, но и на ход его мыслей. Не дожидаясь пока Шварценберг договорит, Марьян двинулся вперед, плавно, но вместе с тем неуловимо быстро поднимая руку и впутывая ладонь в слегка взлохмаченные, жесткие на ощупь длинные пряди мужчины на затылке. Аккуратно сжав длинные ловкие пальцы, мягко, но упрямо фиксируя голову гостя в крепком захвате, спортсмен подался вверх, опираясь одним коленом о диван, и навис над Шварценбергом.
В такой позе он замер буквально на секунду, впиваясь взглядом в открытое и такое близкое теперь лицо мужчины. Позабыв о приличиях и привычной ему стратегии контратак, Доменски склонился и поймал губами губы, сминая их откровенным, стирающим все сомнения насчет ориентации и намерений чемпиона, поцелуем. Он целовал Шварцеберга, даже не сомневаясь, не думая, о том, что тот может взбрыкнуть, устроить скандал, а затем и вовсе раззвонить информацию о приставаниях чешского спортсмена в прессе или подать в суд. Купаж едва различимого естественного запаха мужчины, дорогого парфюма и легких ноток алкоголя приятно щекотал обоняние, вызывая желание  безрассудно скользить губами по его коже, впитывая возбуждающий аромат тела. Потакая своей прихоти, Марьян позволил пальцам свободной руки скользнуть по груди пойманного в западню гостя, цепкими, неторопливыми движениями расстегнуть пару пуговиц на рубашке у самого ворота, и припасть прохладными прикосновениями к ключицам. Кончики пальцев, еще не успевшие согреться о тепло чужого тела, поглаживающими движениями принялись изучать чуть выпирающие косточки, особенно уделяя внимание аккуратной ямочке меж ними.

Отредактировано Марьян Доменски (28-12-2011 05:50:45)

Его выпад не был отбит грубым словом, резким жестом или вполне закономерной и ожидаемой пощечиной. Нет, Доменски не ошибся в намерениях своего гостя. Терпко терзаемые поцелуем губы, поддались, приоткрылись, позволяя фехтовальщику скользнуть интимной лаской во влажность чужого рта. Поцелуй прервался лишь на мгновение, и теперь уже Шварценберг перешел в нападение, правда, не такое несдержанное, скорее нежное и чувственное. Была бы на месте Доменски какая-нибудь барышня, она без сомнения растаяла бы от этих прикосновений, трепетно прикрывая глаза. Губы у Карстена умело сочетали настойчивость и мягкость, что не могло не радовать. В мыслях возник крайне пошлый образ, что именно можно делать с обладателем этакого сокровища.  На пальцы, все еще изучающие незнакомые пока изгибы тела, легла ладонь блондина. Теплая, даже нет..Контрастно горячая.
- Не разочарует, - улыбка на улыбку уверенным ответом. Доменски отстранился от своего гостя и вновь сел на диван, но значительно сократил расстояние. Теперь его колено, резко очерченное темной грубой джинсовой тканью, нескромно соприкасалось с коленом Шварценберга. Марьяну даже казалось, что он чувствует тепло чужого тела через ткань. Забытый на столике бокал вновь оказался в руках спортсмена. Шампанское обожгло гортань своими неуемными пузырьками, оставляя легкое сладковатое послевкусие. Повисла немая пауза, заполненная только едва различимыми звуками дыхания мужчин и далекими, приглушенными и размытыми отзвуками улицы. Марьян молчал, считая слова в такой ситуации излишними. После поцелуя не осталось никаких сомнений, мужчины оба признались в своем желании и явно не считали его преступлением. Бокал опустел, и Доменски отставил его обратно на полированную поверхность низкого столика. Взгляд устремился на гостя, после чего спортсмен вновь подался вперед, только теперь уже его движение закончилось не достигнув лица и губ Шварценберга. Чувственное прикосновение на сей раз расцвело поцелуем на шее мужчины, в  то время как упрямые пальцы вернулись к его груди и занялись не расстегнутыми до этого пуговицами. Получалось довольно ловко, несмотря на нестандартное для спортсмена состояние. Последний пластиковый кругляш, скрепляющий белоснежную  ткань перед пряжкой ремня сдался, но руки спортсмена не желали успокаиваться на достигнутом. Прохладный шелк рубашки был вытянут наружу одним плавным уверенным движением и вскоре ненасытные до новых ощущений пальцы уже оглаживали подтянутый низ живота мужчины.  Тело горело внезапно возникшим желанием обладать этим статным высоким красавцем, а алкоголь, к которому Доменски был откровенно не привычен, подстегивал к действиям. Трепетное биение сердца, пульсирующее в венке под ухоженной золотистой кожей выдавало и некоторое волнение  Шварценберга. Самым кончиком языка Марьян провел по упругой жилке, подбираясь все выше к мочке уха, после чего поймал ее в плен, крепко зажав меж зубов, но не сдавливая до серьезной боли. Дернись сейчас Шварценберг - он только принесет себе неприятные ощущения, заставляя сжать капкан на чувствительном участке своего тела. Марьяну нравилось ощущать, что этот статный, чем-то похожий на викинга мужчина, сейчас находится в его власти. Но хотелось большего. Пальцы по хозяйски уже прочертили зигзаг от пупка до самой кромки ремня, после чего занялись пряжкой этого явно мешающего сейчас аксессуара. Зародившееся желание будоражило фантазию Доменски... Ведь этой дорогой полоской обработанной кожи так замечательно будет стянуть крепкие, чуть шире, чем у него самого, запястья... Так, чтобы на на них остались заметные браслеты кровоподтеков.

Шварценберг был податлив, но в меру. Не той послушной покорностью, с которой юные, но уже развращенные вольностями двадцать первого века, мальчики раздвигают свои колени, безропотно позволяя более сильному партнеру делать с ними все, что его душе пожелается. Мужчина явно был опытен, прекрасно знал себе цену и явно не торопился отдать себя в распоряжение Доменски. В том, как пальцы Шварценберга сжали пряди на затылке спортсмена, можно было отследить протест, но не активное сопротивление. Да и о каком сопротивлении могла идти речь, когда ладонь блондина уже свободно гуляла по торсу спортсмена, попутно разделываясь с пуговицами на рубашке. Его пальцы играючи сжали сосок Марьяна, заставляя того шумно выдохнуть и на секунду замереть, прислушиваясь к собственным ощущениям. Да, близость этого привлекательного малознакомого блондина распаляла все сильнее, подхлестывая спортсмена перейти к более активным действиям. Зачем терять время, если крепость уже практически взята, а ее кастелян сам несет завоевателю ключик на бархатной подушечке.
Оперевшись одной рукой о спинку дивана, едва касаясь большим пальцем виска Шварценберга, фехтовальщик выпустил из плена его мочку, чуть прикусив на последок, и отстранился. Нависая над своим гостем, он внимательно изучал покрасневшее от смущения лицо. Или от желания? Зрачки блондина были слегка расширены, а дыхание сложно уже было назвать ровным. Приоткрытые губы Шварценберга так и притягивали взгляд спортсмена. Марьян усмехнулся, после чего провел по своим губам самым кончиком языка, слегка их увлажняя.
- В этом номере отличная кровать, пан Шварценберг…, - фраза прозвучала ровно и даже как-то буднично, словно фехтовальщик каждый вечер проводит с незнакомыми мужчинами, и представьте себе, не за игрой в шахматы или обсуждением турнирной сетки предстоящих соревнований. Можно было продолжить раздевание гостя и на диванчике, но просторы кровати более привлекали своим удобством.
Подавшись назад всем телом, Марьян поднялся на ноги одним плавным движением и тут же чуть не рухнул на спину. Легкое головокружение, вызванное изрядным количеством шампанского в организме, едва не обернулось крайне позорным падением, от которого Доменски спасла лишь природная гибкость и профессиональное умение владеть своим телом. Марьян качнулся вперед, ловя баланс и выравнивая свое положение в пространстве. Благо, нелепых трепыханий руками в воздухе удалось избежать и стоило надеяться, что Шварценберг не заметил столь странного поведения чемпиона.

Отредактировано Марьян Доменски (13-01-2012 12:35:33)