Ненадолго присмиревший дождь вновь разошелся не на шутку, набрав силы, превратился в ливень. Гнать в ночи на байке по такой погоде было по меньше мере неразумно, да и вообще неприятно. Холодные струи октябрьского дождя, стекающие по лицевому щитку мотоциклетного шлема, норовящие затечь за шиворот, холодящие кожу брюк и куртки, не вызывали ничего, кроме раздражения. И если Иржи еще пару минут назад, отъезжая от места аварии, только раздумывал о том, чтобы остановиться переночевать в придорожном отеле у заправки, то сейчас стремился преодолеть как можно быстрей эти пару-тройку километров до него. В конце концов, срочных и неотложных дел в городе в такое время у него не было, а то, что нужно было сделать, могло легко подождать до утра, а то возможно отложить и на более позднее время.
В мягкой подсветке огней показалась незатейливая вывеска мотеля и Иржи, более не размышляя, свернул с трассы в предвкушении окончания дождя, уютного тепла небольшого номера и постели. А еще очень хотелось принять горячий, согревающий душ.
Оказавшись под навесом, у входа в мотель, парень, как и обещал, позвонил в полицию, сообщив о случившейся аварии, и, с чувством выполненного долга, вошел внутрь.
На рецепции, у регистрационной стойки, сидела полненькая, но молоденькая девушка, со скучающим видом посматривающая в свой ноутбук, наверняка сидящая то ли в интернете, то ли выполняющая не слишком интересную работу. Видел девушку далеко не первый раз, да и в мотеле ночевать уж приходилось, только к стыду своему никогда не помнил ее имени, благо на простеньком бейджике значилось «Софи».
- Ночи доброй. Я хотел бы снять номер на одного человека, - поздоровался Иржи и сразу, не теряя времени, перешел к делу. Пообщаться с ней пообщается утром, а сейчас хотелось отдыха.
К его удивлению, все одноместные номера оказались заняты, да и двухместные тоже. Впрочем, чего здесь удивляться – впереди выходные, многие хотят провести их в Праге, а в небольшом отеле комнат мало.
- Хотя, - осмотрев мокрого Иржи, девушка немного поколебалась, но, прикинув, что на сегодня, это, видимо, последний человек, который в ночи захочет переночевать в отеле, продолжила, - Знаете, у нас есть двухместный номер. Я могу вас туда заселить, но… если вдруг появится еще желающий, мне придется подселить его к вам.
Софии вдруг огляделась по сторонам и, понизив голос, заговорщицки прошептала.
- Простите, но хозяйка мотеля меня просто убьет, если я не сделаю этого. Жадная она до каждой кроны.
- А этого не хватит за весь номер? – из кармана куртки он выудил сотню евро, ту саму, что ему недавно вручил незнакомый мужчина. Заодно и мысленно ругнулся на то, что в спешке оставил наличку у родственников, а карточку – дома. Какой-то неправильной с самого начала и до сего момента выходила  сегодняшняя поездка.
Девушка, с виноватой улыбкой отрицательно покачала головой.
- Не перед выходными, - пояснила она и добавила, - Но вы не волнуйтесь, я сомневаюсь, что в это время здесь кто-нибудь появится, так что номер, скорее всего, будет весь в вашем распоряжении.
Со словами Софи сложно было поспорить и парень, махнув рукой, согласился.
Забрав ключи, он поднялся по лестнице на второй этаж и, отыскав нужный номер, открыл дверь, включил свет. Теплый воздух отапливаемого помещения порадовал за сегодняшний день больше чем что бы то ни было. Пройдя в ванную комнату Иржи быстро стянул с себя мокрые брюки и куртку, вытер с них влагу и отнес обратно в комнату, пристроив на кресло высыхать окончательно. Похоже, что вещи все же были несколько подпорчены дождем, и одевать их завтра будет не слишком приятно, но завтра – это не сейчас. В этот же момент хотелось думать о горячем душе и Иржи, привычно закрывшись в ванной комнате  на защелку,  разделся догола и забрался в душевую кабину. Вывернул краны, открывая воду, и с наслаждением нырнул под горячие мощные струи воды, чувствуя себя сейчас практически счастливым.

Горячие струи воды ласкали его тело, согревая, распаривая кожу, делая ее едва ли не красной. Иржи никогда особо не любил принимать ванную, всегда ограничиваясь теплым душем, но сейчас он с удовольствием бы улегся в горячую воду на десяток-другой минут. Такой разительный контраст с непогодой, царившей на улице, манил. К сожалению, в мотеле были предусмотрены лишь простенькие, но достаточно свободные душевые кабины и парню ничего не оставалось, как только довольствоваться имеющимся. Впрочем, будучи совершенно непритязательным, он и был доволен, подставляя свое тело под душ.
Обычные несколько быстрых минут, которых ему хватало каждый день, чтобы привести себя в порядок, растянулись на долгое время. Самое время было отложить все мысли о незавершенных делах, и, медленно скользя по телу взмыленной мочалкой, предаться мечтаниям о жарком лете, что прошло не так уж давно, о своей постели в «Отеле с привидениями», о своем друге из соседнего бара, о дяде, что все реже и реже занимался делами бизнеса и еще о куче мелких и приятных вещей. Думал обо всем понемногу и ни о чем конкретно, расслабляясь физически и морально. Окончательно согревшись и распарившись, парень крутанул ручку крана, чуть убавляя напор горячей воды, на этот раз наслаждаясь бодрящей чуть тепловатой.
Струи воды с негромким шипением мерно барабанили по стенкам кабинки и Иржи, конечно же, не услышал того, как открылась дверь номера. Не услышал и шагов человека, которого ему подселили, даже голоса его не услышал. Все звуки, кроме одного – стука костяшками пальцев о дверь, украл шум воды.
- Черт! Кого это принесло? – тихо выругался парень и посмотрел на запертую им дверь.
Сотрудник отеля? Возможный подселенный постоялец? Прикинул, что, скорее всего, первое – мало ли что-то срочное понадобилось.
- Да-да, пару минут, - отозвался он достаточно громко и, смыв с себя остатки мыльной пены, выключил воду и выбрался из кабинки. Шагнул на белоснежное полотенце, расстеленное на полу, и, осмотревшись, взял свешалки одно из двух больших полотенец. Никаких банных халатов здесь, конечно же, не было (не в дорогой гостинице уж), а потому, вытершись насухо, он натянул свои трусы, накинул полотенце на плечи и, открыв дверь, вышел из ванной.
Вопреки его ожиданиям, вместо вежливого сотрудника отеля, готового рассыпаться в извинениях за причиненное беспокойство, он увидел сидящего в кресле симпатичного молодого мужчину, лицо которого отчего-то показалось ему смутно знакомым. Где-то видел, а где – подзабыл. Небольшое происшествие на трассе уже выветрилось из головы, оставив в памяти лишь заработанную сотку евро, да лицо мужчины, ее вручившего. Второго участника аварии он не запомнил, да толком и не видел его в темноте сквозь мокрое стекло автомобиля.
«Стало быть, все же подселили» - немного недовольно отметил он, намеревающийся провести ночь в одиночестве. Если бы время было не особо поздним, то можно было бы познакомиться с соседом, спуститься вниз к кафе на заправке, выпить с ним бутылку-другую пива. Сейчас же он просто намеревался лечь спать.
- Добрый вечер, - поздоровался он несколько прохладно, но в целом достаточно доброжелательно, разглядывая незнакомца. Подошел к нему и, протянув руку, просто представился, - Иржи.

Стоя босиком на прохладной плитке пола, протягивая руку для пожатия, слыша его имя, Иржи  открытым взглядом, улыбаясь, смотрел на мужчину. Он него, конечно же, не укрылось то, как Марьян разглядывал его с самой первой секунды, когда парень вышел из ванной комнаты. Это не было обычным любопытством, тем самым ничего не значащим взглядом, которым оценивают случайных соседей, попутчиков, да и просто посторонних людей, с которыми придется провести время длительностью в несколько часов. В этом взгляде был интерес, оценка и, кажется, удовольствие. Впрочем, не будучи особым знатоком человеческих чувств и тонким психологом, он легко мог ошибаться в том, что увидел, но, как не крути, взгляд мужчины был определенно приятен ему.
- Рад знакомству, Марьян, - кивнул он, не отрывая взгляда от лица соседа, который, кажется, не торопился отпускать его ладонь, и, более того, чуть потянул ее на себя. Взгляд в лицо, глаза в глаза – недолгий, но весьма забавный миг. Вынужденный чуть приблизиться к мужчине, Иржи, явно польщенный таким вниманием, не стал вырывать свою руку. Да, черт побери, и любопытство – дурная черта  характера, что не раз втягивала его в неприятности, велело не рыпаться, а посмотреть за действиями своего нового знакомого. Довольно симпатичного знакомого, кстати, приятного.
Еще более приятным он стал после того, как предложил угоститься виски. Не особый любитель спиртного, сейчас Иржи даже не подумал отказаться. После дождя и душа было неплохо согреться и изнутри, чтобы завершить этот безумный день хоть как-то более менее нормально. Потому он благодарно кивнул мужчине.
- Спасибо, не откажусь, - отозвался он и взял в руки принесенную девочкой бутылку. Покрутил в руках, наблюдая за собирающимся в душ Марьяном, и поставил обратно на стол, когда мужчина исчез за дверью ванной комнаты. Все же, смотреть с таким неприкрытым интересом, как смотрел на него мужчина, он не мог, чувствуя себя некомфортно.
Иржи открыл бутылку, поставил рядом два стаканчика, что словно дожидались этого момента на столике, но наливать себе не стал – пить в одиночестве совсем не хотелось. Потому, он отыскал пульт от небольшого телевизора, щелкнул кнопкой, включая и выбирая какой-то канал с новостями. Время позднее и Иржи убавил звук почти до минимума и под мерное бормотание диктора, рассказывающего о погоде на завтрашний день, развалился на кровати поверх покрывала. Затем перевернулся на бок, поднял подушки, прислоняя их к спинке кровати, и оперся о них спиной, принимая сидячее положение. После поездки на мотоцикле так хотелось расправить плечи, а лучше бы вообще размять их, вызвать массажиста и получить массу удовольствий. Правда, это, увы, придется отложить на денек, а то и другой, по возвращению в Прагу.
Очень быстро мысли улетели из города, от знакомого массажиста, и уж давным-давно от сменяющихся картинок в телевизоре, плавно перетекая к своему новому знакомому, что сейчас находился в душе. Легко представил то, как тот сейчас выглядит – без одежды, мокрый, под горячими струями воды, и улыбнулся. Правда, мысли соскользнули и с этого образа, отчего-то упрямо цепляясь за что-то еще – непонятное, едва уловимое ощущение того, что все таки, где-то он его видел. Причем, совсем недавно.
«Нет, нет, не у родственников – я бы его запомнил. И не на заправке, когда к ним ехал. Где же? Или раньше?» Он попытался в деталях перебрать весь свой сегодняшний день от «отеля с привидениями» до дома родственников, а от него – до мотеля. На последнем промежутке он встретил только мужчину, что вручил ему сотку евро, и все. «Хотя, нет, стоп! Там же авария была – две машины, и второй тип… Ну конечно же!» Пусть сквозь стекло авто и было плохо различимо лицо человека, но все же, вкупе с одеждой в которую он тогда переодевался и в который был одет несколькими минутами назад, оно было, хоть с трудом, но узнаваемо.
«Ага, значит, полиция приехала достаточно шустро!» - порадовался он за обоих мужчин, что попали в аварию. Даже посочувствовал им сейчас, и попытался прикинуть куда девался другой участник ДТП, когда все его мысли были прерваны недовольным голосом Марьяна, перекрывшим ругательством шум воды в душе. Немного непонимающе он уставился на дверь, гадая, что же могло приключиться. «Поскользнулся? Оступился? Что-то забыл?» Подумалось все, что угодно, кроме того, что горячая вода, так бездумно использованная им самим, закончилась. Собственно, ничего серьезного ему не представилось, а ругань в душе выветрилась из головы буквально через десяток-другой секунд, и Иржи несколькими минутами позже встретил выходящего из ванной комнаты мужчину с улыбкой.
- С возвращением в мир живых.

Пожалуй, чтобы не посмотреть с интересом на выходящего из душа красивого мужчину, с прекрасным, как у спортсмена, телом, нужно было быть не просто натуралом, гомофобом, но еще и импотентом в придачу. Ни первым, ни вторым, ни уж тем более, третьим Иржи не являлся, а потому с любопытством скользнул взглядом по обнаженному телу Марьяна, на котором из одежды было лишь полотенце, обернутое вокруг его бедер. Кажется, теперь он понимал, с какими чувствами тот с десяток минул назад, так откровенно рассматривал его самого.
Правда, даже сейчас, мужчина, расположившись в соседнем кресле, продолжал спокойно «прогуливаться» своим взглядом по его телу, словно касаясь его, и это ощущение было довольно странным, несколько смущающим парня. Впрочем, не слишком. Пожалуй, следовало бы ответить ему тем же. Только отчего-то Иржи, бросив подобный короткий взгляд на Марьяна, отвел его, переводя на лицо своего нового знакомого. Взгляды, такие ясные взгляды… сложно было не догадаться их значения, трудно не понять желаний, и крайне любопытно узнать к чему способны они привести. Сам Иржи всегда заводил знакомства, строил отношения, в которые плавно включался и секс. Он никогда не стремился к каким-либо переменам, чтобы не начинать по новой ритуал «знакомство-отношения-секс», практически всегда довольствуясь имеющимся. В его взрослой жизни все было именно так, как положено, хотя в бурной юности, в бытность жизни его еще с отцом, у еще несовершеннолетнего мальчишки все было совсем по-другому – секс как развлечение, как стремление утвердиться и приобрести определенный статус в глазах старших ребят. Сейчас же все стало правильным, а интим в номере отеля, между, можно сказать, практически незнакомыми мужчинами, невольными соседями по комнате, воспринимался им не иначе, как сюжет дешевого порно фильма. Конечно, Марьян безумно хорош собой, привлекателен, но, как легко предположил Иржи, ничего подобного не произойдет.
«Быть может, даже жаль» - пронеслось в его голове, но эту мысль он отогнал куда подальше. На его взгляд лучшим вариантом было бы продолжить это знакомство, а уж там дальше, как получится.
Задумчиво посмотрел за процессом открытия бутылки, за тем, как плеснулась в стакан янтарная жидкость, и уж было собрался воспользоваться предложением Марьяна, чтобы налить и себе виски, когда тот позаботился и о нем.
- Спасибо, - благодарно кивнул он, принимая из его рук стакан, и улыбнулся, услышав тост. И снова такой же однозначный, как и его взгляды.
Их глаза встретились, и Иржи вдруг подумал о том, не стоит ли все условности послать к черту? Может, махнуть рукой, да, наплевав на приличия, прикоснуться к Марьяну, прикоснуться губами к его губам, ощутить под пальцами его кожу и упругость крепких мышц. Представить его с сбой в постели, на этих кроватях, сдвинутых вместе, оказалось очень легко и невероятно приятно.
«Черт, черт, черт!!!» - мысленно выругался он на самого себя, - «Если бы не эти его взгляды!»
Действительно, не смотри на него так мужчина, и сам Иржи вряд ли бы помыслил о подобном, ограничившись, пожалуй, только приятным созерцанием его идеального тела. Быть может, и проскользнули бы грешные мыслишки, но он оставил бы их без проявления, скрыв легко.
Он смотрел в глаза Марьяна и только некоторое время спустя, наконец, осознал и еще одно чувство – тонкое и неуловимое, как изысканный набор специй, придающих легкий, но изысканный аромат блюду. Чувство странной, необъяснимой опасности.
Несколько глоткой янтарной жидкости приятно и нежно обожгли горло и Иржи задумчиво посмотрел на Марьяна сквозь остатки виски в стакане. "Как все забавно, однако, выходит..."
- О чем вы думаете, Марьян? - вдруг спросил он, убирая стакан, и снова прямо взглянул в глаза своего нового знакомого.

Любопытство никогда его ни до чего хорошего не доводило, не раз втягивая в неприятности, из которых он, порой, лишь чудом выбирался. Так и сейчас, задав вопрос Марьяну, он рассчитывал получить от него ответ, быть может, немного смутить – не каждый легко озвучит так просто такие мысли, что отражались во взгляде мужчины. А, собственно, зачем ему нужно было вообще слышать ответ? Просто для того, чтобы прекратить эту странную битву взглядов или продолжить ее, переведя в новую форму? Если бы мужчина не ответил или соврал, в чем Иржи был практически уверен, этот вечер закончился бы, скорее всего, просто хорошим знакомством, быть может, обещающим продолжение его и после того, как они покинут мотель. Они распили бы бутылку виски, улеглись спать, а на утро, возможно, обменявшись телефонами, они уехали в Прагу – один на своем авто, другой на байке.
Только что-то Иржи не подрасчитал, привыкший к тому, что люди обычно стараются скрыть свои мысли, и, вместо ожидаемого легкого замешательства и слов ни о чем, уводящих прочь от сколькой темы, он получил ответ. Волнение – тихое и ненавязчивое прежде, от которого можно было легко отмахнуться, тревожно всколыхнулось в груди, когда мужчина, молча, допил свой виски и, оказавшись у двери, закрыл ее на защелку. Собственно, никуда парень и не собирался уходить из номера, но этот жест, не прокомментированный ни единым словом, и взгляд – опасный и нехороший, не смоги не насторожить. Правда, не на столько, чтобы заметаться по номеру в поисках возможных способов бегства. Слишком быстро он привык к спокойной жизни, в которой ему ничто не угрожало, а в возможное насилие слабо верилось. Все происходящее, скорее было весьма любопытным и настораживающим, нежели пугающим.
Мужчина приблизился к нему и Иржи едва успел поставить стакан с недопитым виски на столик, когда Марьян внезапно склонившись, поцеловал его. На поцелуй не ответил – уж больно неожиданно-странным он вышел, несмотря на все происходящее, на их говорящие взгляды – не верил до последнего, что тот решится.
«Твою мать!» - мысленно выругался Иржи на самого себя за то, что явно недооценил мужчину и его решимость, которая, как ни крути, не могла ему не понравиться. Ему всегда нравились те, кто по жизни брал то, что хотел, идя напролом, не особо задумываясь о том, как это будет выглядеть со стороны, что будут чувствовать другие люди. Нравились те, для кого собственное «хочу» являлось главным решающим фактором в поведении. Понимал, конечно, что это неправильно, да только ему было все равно до других… ровно до тех пор, пока чужое «хочу» не проезжалось танком по нему самому.
Он едва уловимо улыбнулся, было, поцелую, но практически сразу взгляд его, устремленный в глаза Марьяна, впивающийся в них, стал серьезным и колючим, стоило только мужчине так по-хозяйски взять его за руки, поднимая с кресла, поворачивая к себе спиной. Обхватил руками и прижал к себе так тесно и интимно, что последние сомнения развеялись в миг – этот человек зайдет как угодно далеко, причем здесь и сейчас. Подтверждением тому стали чужие губы, коснувшиеся шеи поцелуем, и Иржи, ощущая его, невольно напрягся, расправляя плечи, но не вырываясь, на короткий миг замер, впитывая в себя безумно приятные ощущения, испорченные пошлостью прижимающихся чужих бедер к его ягодицам. Шумный судорожный вдох, тяжелый выдох и парень резко повернул голову, пытаясь заглянуть в лицо Марьяна.
Все бы хорошо, да только будто червячок, опасливо подтачивающий его изнутри, нехорошее предчувствие и нарастающее тревожное чувство опасности, вкупе с желанием противостоять такому откровенному чужому напору, портили все. Нужно было это прекратить как можно раньше, пока все не зашло так далеко, что останавливать будет уже поздно, и Иржи собирался это сделать прямо сейчас. Только чужие губы, оказавшиеся вдруг так близко, внесли свои небольшие коррективы в планы парня. Он потянулся к ним быстро и накрыл их своими губами в недолгом порывистом поцелуе, что очень скоро был прерван им самим же. Хватит! Остановиться!
- Не нужно! – его негромкие слова прозвучали решительно, а ладони легли на руки мужчины в попытке убрать их, разомкнув объятия. Все же, черт возьми, верил, надеялся на то, что Марьян его послушает.
«Не нужно? Какие "логичные" слова, какие "логичные" действия» - циничным шепотом, насмехающимся над самим собой, пронеслась в голове мысль.

Крепкие руки, влажное тело… Давно Иржи не совершал ничего безумного и сейчас, в скромном номере мотеля, кажется, он готов был пойти на это. Плохой и тяжелый день, похоже, собирался заканчиваться замечательно – приятное знакомство, намечающийся секс, увернуться от которого так и не удалось, а значит, и не нужно.
Его разрывали двойственные чувства – с одной стороны, ему нравилась та решимость, с которой действовал Марьян, так откровенно пренебрегая его, Иржи, мнением и желанием; с другой же, именно это вызывало и другое желание – сопротивляться, противостоять, даже если придется применить силу. Был практически уверен в том, что сможет остановить мужчину, несмотря на то, что тот был явно крепче. Только Иржи никогда не боялся чужой силы, всегда отчаянно борясь за самого себя, что не раз в прошлом сохраняло ему жизнь.
Сопротивляться. Сопротивляться? Он даже почти честно попытался это сделать, цепляясь пальцами за руки мужчины, что оглаживали его грудь и живот, мягко касаясь кожи. Попытался, но не более того – уж слишком приятными были эти прикосновения, чтобы вдруг отказываться от них; слишком приятными были тонкий запах Марьяна и его крепкие на ощупь руки. Лишь раз он дернулся, стремясь освободиться от захвата мужчины, но безуспешно – тот удержал его легко, да парень слишком сильно и не рвался. Стоит ли вырываться и бежать прочь от таких прикосновений, от бесстыдных проникновений чужих пальцев под резинку трусов, ощущения горячего дыхания на шее и щеке? Глубоко вдохнув, он порывисто откинул голову назад, ощутив затылком его плечо, прижавшись спиной к его крепкому телу, которое бывает только у спортсменов. Склонил голову чуть в бок, открывая свою шею, подставляя ее под горячие поцелуи, и на мгновение прикрыл глаза в наслаждении – знал бы он, как чувствительно это место, как словно тихим электрическим разрядом пронзает тело влажное касанье кончика чужого языка к нежной шее. Какое здесь, к чертям, сопротивление? Редкое безумство куда милей.
Иржи не сразу отреагировал на сжатое мужчиной запястье, легко отнеся это к желанию Марьяна удержать его рядом – просто так, на всякий случай. Да и не отреагировал вовсе – кто-то предпочитает нежность, кто-то ею пренебрегает, все хорошо, когда устраивает обоих, и парня сейчас это устраивало.
Он улыбнулся своим мыслям, ощущениям и откровенному желанию своего соседа по номеру, которое так легко ощущалось собственными ягодицами, и уж было собрался ответить на ласку, когда что-то в поведении мужчины изменилось.
Предложение нового знакомого было более чем откровенным, вызвав легкую и приятную дрожь предвкушения, отчего-то смешанную с никуда не исчезающим тонким чувством опасности, вкусной пряностью обостряющей собственные ощущения. Это было хорошо, замечательно, и Иржи готов был рискнуть, отдаваясь своим желаниям. Готов на столько, что отмахнулся от нехорошего предчувствия легко, как от чего-то бессмысленного, и тут же понял, как ошибся. Нежные ласки и интимные прикосновения, объятия вдруг прекратились, сменившись активными действиями.
Он не успел даже опомниться, когда резким рывком мужчина, сжав крепкие объятия, от которых на миг перехватило дыхание, и вырваться из которых было невозможно, потянул его к кровати. Сильным толчком под колени, по веленью чужих крепких рук, Иржи отправился в полет с мягким приземлением на кровать, чистый запах стираного белья которой вдруг резкой ударил в нос парня.
Сначала безграничное удивление промелькнуло на его лице, затем возмущение и следом – злость. Ярость вспыхнула в нем привычно быстро. Терпеть хозяйское и наглое отношение к самому себе он не был намерен и сейчас, похоже, было самое время положить конец всему. То, что нужно было сделать сразу.
- Ах ты, черт! – выругался он, практически прошипев ругательство.
Злобный взгляд прищуренных глаз на мгновение коснулся глаз мужчины. Скатиться мгновенно с кровати, оказаться в стороне, подальше от Марьяна, обозначив между ними расстояние и, если тот вздумает приблизиться, то, несомненно, пустить в ход кулаки. Как уж тогда пройдет ночь, когда рядом, на соседней кровати, придвинутой в плотную к его, будет лежать этот мужчина – спать или дожидаться момента пока он, Иржи, заснет, парень даже не подумал.
Мгновенно? Это возможно было только в собственных фантазиях, быть может, в кино, да только вышло все куда медленней. Быстро перевернувшись, Иржи приподнялся, устремляясь к краю кровати.

Простая демонстрация собственной силы мужчине удалась. Крепко сжатые запястья и сильный рывок, так легко заставивший его приподняться над кроватью. Иржи попробовал выкрутиться из захвата, но эта попытка, кажется, осталась практически незамеченной. Он был вновь отброшен на кровать. На миг показалось, что сейчас он ударится затылком о спинку кровати и парень на секунду зажмурился. Однако голова коснулась мягкой подушки.
Иржи злился, безумно злился – с ним обращались как с вещью, как со странной игрушкой, с которой вдруг захотелось поиграть взрослому мужчине, как назло, более крепкому, чем он сам. Тихо зарычав Криштоф попытался высвободить свои руки, с силой рванув их, поднятые Марьяном, над его головой, но и это не вышло.
- Пустите! – прошипел он и, распластанный на кровати, в очередной раз попытался вывернуться из-под фехтовальщика, что неспешно забравшись на кровать, навис над ним, сжимая бедра парня своими ногами. Попробовал пнуть его, но и эта попытка провалилась. Все было как-то странно и невероятно для Иржи - и, вроде, высвободиться казалось совсем не сложно, а никак не выходило. Оказавшись под мужчиной, распластанный на кровати, он всей своей сущностью ощутил беспомощность этой позы, что отозвалось странным, одновременно пугающим и приятным тянущим чувством вдоль позвоночника.
Он не видел, как соскользнуло с бедер Марьяна полотенце, но вполне отчетливо почувствовал его на своих ногах. Отмахнулся от этого, как от мелочи, проигнорировал и слова о своей красоте, яростно вглядываясь в лицо мужчины. С каким бы удовольствием он приложился бы с силой своим лбом к его физиономии, расквасив тому в кровь нос; с какой бы радостью он сбросил бы с себя этого типа; с каким бы наслаждением отпинал его «нежно» ногами. Только и этому не суждено было сбыться. Сильные пальцы Марьяна больно впились в его подбородок, не давая возможности даже повернуть голову. Только и не думал отворачиваться – лишь только сжал зубы и прищурился, тяжело дыша, чуть раздувая ноздри.
- Я ненавижу, когда со мной обращаются подобным образом, - озлобленно прорычал он сквозь зубы, мысленно обещая мужчине незавидную участь. Только бы освободиться. С этим же, как раз возникла проблема.
Поцелуи в шею, влажной дорожкой спускающиеся к уху… Иржи замер на мгновенье, вслушиваясь в собственные ощущения, что, к собственному неудовольствию были приятны, а затем отмахнулся от них.
В очередной попытке освободиться он рванулся, что есть силы, но ее хватило только на то, чтобы выдрать свой подбородок из цепких пальцев Марьяна. Не Бог весть какое достижение и Иржи, осознавая это, повернул голову к лицу мужчины, такому близкому сейчас. Всего миллиметр и можно коснуться губами его щеки, еще чуть-чуть – и  запросто достанешь до губ, которые совсем недавно целовал, которые целовали только что его... и которые, со злостью, осознавая собственное бессилие, хотелось разорвать к чертям в кровавые лохмотья.
Один мин, и быстрый яростный порыв решил все. Быстро и четко, полные решимости, зубы Иржи, потянувшегося к Марьяну, вонзились в губы мужчины, больно терзая их, безумно желая ощутить вкус его крови на своем языке, надеясь почувствовать, то как ослабнет хватка его пальцев, сжимающих запястья.
«Я убью вас, Марьян… Не знаю как, но точно убью!»

На что он рассчитывал, укусив мужчину, Иржи бы и не смог толком сказать. Наверное, на то, что Марьян от неожиданности ослабит хватку, что появится крошечный шанс высвободить своим руки из его захвата. Тогда Криштоф с душой и дикой яростью, как минимум, разукрасит лицо мужчины кулаками от просто алого, до фиолетового, если понадобится, то и черного.
«Ну же, давай, отпускай!» – мысленно взмолился он, готовый дернуться, что есть силы, но, вместо того, чтобы почувствовать как чужие пальцы дрогнут на руках, он неприятно осознал, что этого не происходит. Секунда, другая и еще. Крепкие пальцы мужчины, вопреки ожиданию, лишь еще сильней сжали его запястья, болезненно заламывая их.
Такого Иржи не ожидал, хотя, и думать особо не было возможности, слишком все происходило быстро и как-то неправильно. Тихий и короткий стон, стон от неожиданной боли, сорвался с его губ прямо в губы мужчины. Иржи рванулся в попытке освободить свои запястья, но, как все прошлые попытки, эта с треском провалилась. Больновато, неприятно. В отместку он лишь посильней сжал зубы, ощущая на своем языке солоноватый вкус крови Марьяна, но практически сразу разжал их. Свободная рука спортсмена, прежде удерживающая его подбородок, сжала его горло – сильно, крепко. На следующее утро, наверняка останутся следы его пальцев на шее, но об этом Иржи не думал.
Он замер, чувствуя как рука Марьяна, больно сдавила его горло, не давая толком вдохнуть, как от боли рефлекторно заблестели глаза, чуть увлажнившись. Смотрел на Марьяна взглядом полным ненависти, желанием убить и… едва уловимым испугом. Все же, не знал этого мужчину, ничего не знал о нем  и, как-то уж совсем не был уверен в том, что его сосед безопасен. Что ему помешает удушить его, Иржи? Понимал, конечно, что вряд ли до этого дойдет, да только лежа со сжатым горлом, когда становил тяжело дышать, почему-то виделись наиболее вероятными совершенно иные варианты, наихудшие.
Его губы чуть приоткрылись, чтобы судорожно хватануть глоток воздуха.
- Отпусти! – полушепотом, прохрипел он.
Свое собственное положение он сейчас ненавидел. Ненавидел и Марьяна, который в своем желании провести хорошо ночь обращался с ним таким образом. Ненавидел своих родственничков, из-за  поведения которых ему пришлось спешно уехать в Прагу, и дождь, который вынудил его остановиться в этом мотеле, он тоже ненавидел. Злой как черт, злой на весь свет. Дайте только вырваться на свободу, только совершите ошибку пан Марьян, и вы горько пожалеете об этом. В этот момент казалось, что он не остановится ни перед чем, чтобы противостоять мужчине, и, если будет нужно, даже убьет его.
И вдруг, среди бури чувств, среди испуга за собственную жизнь и желаний вырваться, выдираться из крепких захватов Марьяна, словно теплым ветерком промелькнула словно чужая мысль. «Обмануть». Даже обдумать ее не успел, не смог, а потому, действуя, скорее инстинктивно, чем подчиняясь логике, он решил изменить свое поведение, вдруг быстро прикрыв глаза и попытался расслабиться на столько, на сколько это было возможно, прекратить сопротивление хоть ненадолго, так, чтобы это почувствовал мужчина... «...и допустил ошибку».

Отредактировано Иржи Криштоф (27-11-2011 18:46:04)

«Раз, два, три…» Каждая секунда, что держался Иржи, пытаясь сохранить свое расслабленное состояние, казалось вечностью. Пальцы больно сжимали его горло, и парню стоило огромного труда не сорваться – уж слишком хотелось взбунтоваться, вырваться, да и лежать вот так, когда дышать было очень сложно, было невыносимо.
«Четыре.. пять… « Вместо того, чтобы отпустить горло, пальцы мужчины лишь сжали его сильней и Иржи, чье сердце в ответ вновь отозвалось грохотом о ребра, уж было собрался прервать свое притворство, решив, что оно не подействовало, когда рука Марьяна ослабила хватку и отпустила. Кажется, его уловка, все таки подействовала.
Первый нормальный глоток воздуха он схватил, приоткрыв рот, будто утопающий и его последний вдох. Дыхание восстановилось быстро, но сейчас Иржи дышал тихо, вслушиваясь в вдруг ставшими нежные прикосновения к своей шее, боясь пошевелиться, будто опасаясь, что пальцы Марьяна снова сдавят его горло.
«Договор? Какой, к чертям собачьим, договор?» - пронеслась смутная мысль в его голове. Не сразу до него дошло, что предлагал мужчина. Слова, всего лишь слова, что плохо доходили до его сознания, но все же, кое-как, да доходили. Первая волна возмущения, что поднялась практически сразу, уходила прочь, провожаемая поглаживанием пальцев Марьяна его горла. Прикосновение обманчиво ласковое, словно извиняющееся, да только такие, как этот мужчина, делая то, что хотят, ведомые своим желанием, не просят прощения за свои поступки. Получают желаемое любым способом. Это злило безумно, но, все же, в этом было что-то неуловимо пикантное.
Быть может, стоило послушать его слова? Не сопротивляться и тогда… Одна мысль о возможной покорности с его стороны уже никак не укладывалась в его голове, вызывая возмущение. Но удовольствие… Каким оно будет? Сомнительным или действительно настоящим? Воображение живо нарисовало интимную картину двух сплетающихся в объятиях горячих крепких тел, сбивающегося дыхания и тихих стонов наслаждения. Слова Марьяна обещали это, а губы, дарящие поцелуи, ласкающие его руку, в местах особо нежных и чувствительных, подтверждали. Только крепко сжатая рука, вжатая в подушку, служила жестким напоминанием – будь осторожен, без глупостей.
Удовольствие, говорите? Острый взгляд следил за Марьяном, всматривался в его красивое лицо, надолго задержавшись на пострадавшей от его укуса, чуть припухшей, губе. И сам не заметил, как желание битвы немного поутихло, хоть и не исчезло, уступая место другому, тому, что требовало прикосновений и близости. Удовольствие?
Пожалуй, удержи его Марьян еще подольше, не давая свободы, приласкай так, чтобы ни за что не хотелось отстраняться, и Иржи бы окончательно забыл о сопротивлении. Хоть немного еще. И, вроде как готов был принять «условия договора», да только собственные инстинкты вкупе с привычкой стоять за себя, привычные реакции сработали, словно сами собой, помимо воли. Едва успел Марьян отпустить его и чуть отстраниться, едва его пальцы коснулись живота парня, поглаживая, как Иржи, опираясь одной рукой о кровать, приподнялся. Он сжал пальцы правой руки в крепкий кулак и, что есть силы, нанес удар в лицо. Только положение, в котором он находился, было неудобным – рука, на которую он опирался, отъехала, скользнув по постели. Иржи покачнулся, и его кулак, вместо того, чтобы с силой заехать в лицо Марьяна, вполне ощутимо и, наверняка, болезненно задел челюсть мужчины, просвистел у самого его уха. В мгновение, что короче секунды, он испугался собственного действия – не последствий его, а собственной реакции, той, что шла в разрез его желанию. Он разжал кулак в тот же миг и, прежде чем упасть обратно на кровать, зацепился пальцами за шею мужчины, быстро и сильно притягивая его к себе и сам устремляясь к нему. Только не дать ему успеть что-либо сказать, только не дать ему успеть что-либо сделать… Губы Иржи прижались к губам Марьяна, впиваясь в них жестким, ничуть не нежным, поцелуем. Он целовал его безрассудно, посылая все, что только можно нахрен, забывая о всяких условностях, отдаваясь безумному порыву. Прижимался к нему, ощущая своим животом его сильное желание, что лишь мощно подстегивало собственное.

Отредактировано Иржи Криштоф (30-11-2011 21:51:32)