Игла жалила неустанно. И чем чаще она жалила, тем больнее было. Томаш старался терпеть, но сидеть спокойно на одном месте уже не мог.
- Ты, как будто нарочно делаешь мне больно… ай! – Томаш дернул головой, стараясь уйти от боли, но руки Йохана быстро вернули ее на место. Пальцы стали прощупывать лицо, выискивая среди потеков крови мелкие трещинки. Большой палец остановился в уголке губ, смазывая просочившуюся капельку крови из крохотной трещины, которую Томаш даже не чувствовал, пока профессор не обратил на нее внимание. Все это было пустяком. Мелкие ссадины и синяки достаточно быстро сойдут. За что Томаш действительно переживал, так это за сломанный нос. Хоть Фиренци и поставил его на место, к врачу все равно придется обратиться, чтобы исключить в будущем деформацию перегородки и операцию по ее исправлению.
Но, наконец, неприятная процедура закончилась. Мужчин удовлетворился работой и поднялся на ноги. Лицо Тени горело. Он повернул голову. Ференци стоял к нему спиной, замачивая в раковине хирургические приспособления. Конечно, возраст оставил отпечаток на этом человеке. Его лицо было испещрено морщинами, волосы и борода серебрились сединой, в глазах тяжесть прошлых лет и колоссального опыта. Но его тело… ммм. Томашу доставляло удовольствие просто наблюдать со стороны, ласкать взглядом широкие плечи, торс, узловатые икры. Пробегать взглядом по выпуклостям мышц, ребристым позвонкам, проступающим через толстую смуглую кожу. Даже шрамы и отсутствие пальцев его совершенно не портили. Они напоминали о суровой реальности и о том, что в этом мире никто не идеален. Томаш был рад, что останется в доме профессора еще на ночь. Хотя он и не ждал другого ответа, а вопрос был лишь формальностью. Правда бы у Ференци поднялась рука выставить Тома за дверь, сразу после того как семя маньяка изверглось в растянутую дырочку Малышки? Это было бы как минимум неосмотрительно. Это могло привлечь внимание. Томаш бы нарочно привлек к этому внимание. Специально подстроенная авария, звонок в скорую, затем в полицию. Душераздирающая история об обглоданном трупе, маньяке и акте насилия. К утру Ференци бы уже закрыли. Смог бы Томаш так поступить? Смог бы предать клуб? Может и нет, но то что Тень бы это просто так не оставил, можно было не сомневаться.
Чуть задержавшись у зеркала, Йохан вернулся к Томашу и забрался в ванную с противоположной от своего гостя стороны. Его широкие ладони поймали стопу Тени, заботливые пальцы стали медленно разминать ее, перебирая пальчики и проминая каждую мышцу.  Так восхитительно Томаш себя еще никогда не чувствовал. Страх, унижение, боль – все это стоило того, чтобы ощущать на себе заботу и осторожную ласку мужчины и нежиться в его внимании.
- Со мной все будет в порядке. Несколько часов крепкого сна и я буду как огурец, - Тень не понимал насколько сильно заблуждается, но пьяному и море по колено. Он аккуратно высвободил свою стопу из ладоней профессора, приподнялся, чтобы оседлать вытянутые ноги мужчины и снова оказаться в опасной от него близости. Он зачерпнул в ладони теплую воду и поднес их к груди Ференци. Чаша разомкнулась и теплая пода полилась на грудь, смывая бледные кровавые разводы. Томаш принялся смывать с его плечей, груди, шеи следы прошедшего безумства, почти что любовно оглаживая его могучее тело ладонями.
- У меня с Урсулой был особый союз. Если бы не Черный, он бы еще долго не распался. Она бы не пошла в полицию. Ее наверняка предупредили, чтобы она не делала глупостей. Меня больше мучает другой вопрос. Она согласилась на шантаж, потому что испугалась или из-за денег? – Йохан не мог знать какие у Томаша были с трансом отношения, поэтому не мог оценить ситуацию по достоинству. Однако Тому было на удивление приятно слышать наставления от взрослого и опытного человека, касательно таких вот непростых ситуаций.
Томаш склонил голову и коснулся губами широкой грудины мясника, собирая ртом несколько крупных капель прозрачной влаги. Следующий такой же невесомый поцелуй, оставил свой быстро остывающий след на шее, а другой на разомкнутых искусанных губах. Пьяная улыбка, мутный взгляд.
- Мне хочется спать. Ты не против? – терпеть больше не было сил, сознание упорно пыталось выключиться, когда как Томаш супротив пытался его удержать. И с каждой последующей минутой это делать было все труднее и труднее. Томаш, еще раз поцеловав Ференци в губы, вылез из ванной, промокнул волосы полотенцем, которое снял с сушилки, а после обернул его вокруг бедер.
- Куда ты меня положишь?